В июне и июле 1898 года Джон Даннинг писал о боевых действиях на Кубе, а в начале августа отправился на остров Пуэрто-Рико, где как раз высадился американский десант. 13 августа, на следующий день после подписания перемирия и окончания боевых действий, журналист получил телеграмму о смерти его жены. В телеграфном бланке он собственноручно указал место и время получения – 18 часов, город Понсе, Пуэрто-Рико. Следует понимать, что Мэри, хотя и заявляла о намерении развестись с Даннингом и вернуть фамилию отца, формально всё же оставалась в браке, поэтому не уведомить мужа о случившемся было никак нельзя.

Даннинг находился на удалении 2700 км от Делавэра, однако он живо прыгнул на борт крейсера, направлявшегося в Чарлстон, и в ночь на 18 августа оказался в Довере, где находился центр расследования.

Детектив МакВей допросил Даннинга и предъявил ему письменные улики, осведомившись, не узнаёт ли журналист руку писавшего. Даннинг бодро отрапортовал, что узнаёт. По его мнению, надписи на упаковке бандероли и письмо, полученное утром 9 июня, оставлены Корделией Боткин (Cordelia Brown Botkin), его любовницей. У этой дамочки он арендовал квартиру в начале 1898 года, она им увлеклась и совсем потеряла голову. Отправляясь в конце апреля на войну, Даннинг заявил ей, что намерен воссоединиться с семьёй, а потому ждать его обратно не следует, он не приедет! По-видимому, Корделия Боткин пришла от услышанного в ярость и таким вот образом решила отомстить ему и одновременно убрать с пути соперницу. Детектив, разумеется, осведомился: имеются ли на руках журналиста образцы свободного почерка упомянутой Корделии Боткин и может ли тот передать их следствию для сличения почерков? Даннинг продемонстрировал готовность во всём сотрудничать с правоохранительными органами, он ретивым кабанчиком метнулся в гостиницу и в скором времени вручил МакВею несколько писем, написанных Корделией. Сразу поясним, что переданные письма представляли собой лишь незначительную часть переписки журналиста с любовницей, и в то время никто так и не узнал ни размера этого эпистолярного наследия, ни его содержания.

Как увидим из последующего хода событий, эта деталь имеет значение.

Услышанное от Даннинга произвело на МакВея определённое впечатление, во всяком случае, детектив убедился в том, что подозрения Джона Пенингтона не беспочвенны – отравление сестёр связано с супругом Мэри [пусть и опосредованно]. Стало быть, именно в Калифорнии надлежит искать завязку той драмы, что так трагически разрешилась утром 9 июня.

Крайне приободрённый полученным результатом, детектив МакВей отправился в Нью-Йорк. Там он встретился с экспертом-почерковедом Дэвидом Карвальо (David N. Carvalho), которому продемонстрировал письменные улики, и предложил ему высказаться насчёт возможности их написания одним человеком. В этом месте нельзя не сказать о том, что Карвальо являлся одним из интереснейших людей своего времени, тем человеком, кто заложил основы весьма важного направления криминалистики, связанного с изучением письменных документов. О нём и его работе можно написать отдельную книгу, и книга эта, если только она когда-либо появится, окажется исключительно интересной. В 1871 году молодой Дэвид открыл в Нью-Йорке фотоателье, а через 5 лет провёл первую экспертизу подлинности подписи на чеке. В те годы фотографические изображения получались не на плёнке, а на стеклянных пластинках, и Карвальо догадался увеличивать отдельные слова и буквы проверяемого текста и сравнивать посредством совмещения (наложения) их с аналогичными словами и буквами предполагаемого автора.