Он с трудом дождался окончания занятия, когда медлительная миссис Хьюстон, наконец, соберет свои вещи, уложит их в сумочку, оденется и покинет класс. Ева протирала доску влажной губкой, а Макс пялился на ее тонкую талию, округлые бедра, волнистые волосы медового цвета, не в силах оторвать от них взгляд. «Как же плавно она качает бедрами…», – подумал Макс. – «Вот это я понимаю…». В его голове стали зарождаться такие образы и видения, связанные с ней, что Максу стало даже немного не по себе. Возможно, он даже покраснел. Макс потряс головой, чтобы выбить навязчивые мысли, и в этот момент Ева, положив губку на стол, повернулась к нему. По выражению ее лица сложно было сказать, о чем она думает. Может быть, действительно собирается дать ему пару советов по поводу детализации. А, может быть, она каким-то образом прочитала его мысли, и теперь… Макс не хотел думать о том, что будет теперь. Они смотрели друг на друга, и никто из них не проронил ни слова. В голове у Макса вертелись заветные слова «Ева, выходи за меня»… «Какого черта! Какой замуж! Я ведь ее даже на свидание еще не пригласил!». Макса подмывало вновь хорошенько тряхнуть головой, но он сдержал порыв, так как выглядело бы это крайне странно. Оставалось только подобрать нужный момент и… Первой нарушила тишину Ева.

– Макс, что ты чувствуешь, о чем думаешь, когда рисуешь?

«Что? Она серьезно?», – судорожно подумал Макс. «О чем я думаю? О том, что художник из меня никакой!».

– Да ни о чем не думаю. Думаю, что у меня ничего не получается, и вообще я зря теряю здесь время.

Хотелось прикусить язык, чтобы ничего лишнего не вырвалось, но, кажется, уже было поздно. Ответ получился довольно грубым. Но как есть, лучше быть предельно честным с самого начала. Однако, к счастью, Еву его слова не смутили, и она продолжала улыбаться.

– Я наблюдала, как ты рисуешь, – сказала она мягким голосом. – У тебя есть способности, есть дар, но его надо полностью раскрыть. Тебя что-то удерживает, сковывает твое сознание. Расскажи мне, что тебя тревожит.

Макс уже хотел было раскрыть рот и высказать все, что думает, но на этот раз сдержался. Конечно, ему было, что сказать. Но стоила ли игра свеч? А вдруг она его засмеет? Не воспримет всерьез? Вдруг сразу отвергнет его чувства? Какого черта он такой нерешительный? Уже сказал бы и дело с концом. Неожиданно Ева прервала его размышления вопросом:

– Макс, какую музыку ты любишь слушать?

Макс такого вопроса точно не ожидал.

– Ну…что-нибудь тяжелое. Например, Inflames.

– Хм…никогда не слышала. Давай послушаем вместе.

Ева принялась искать музыку в интернете своего телефона. Наконец, найдя подходящую композицию, она подключила телефон к портативной колонке и включила ее. Тут же учебную комнату взорвал энергичный ритм и грохот музыкальных инструментов.

– Touch Оf Red, моя любимая, – сказал Макс, и непроизвольно его голова закивала в ритм песни.

– Отлично, – улыбнулась Ева, хотя было видно, что она не разделяла его удовольствие от прослушивания подобной музыки. Она взяла чистый лист и прикрепила его к мольберту Макса. – А теперь рисуй! Рисуй то, что ты на самом деле чувствуешь!

Макс удивился, но почему-то сопротивляться не стал. Он сам не понимал, какая сила заставила его взять кисть, макнуть ее в краску и нанести первый нерешительный мазок на чистый лист бумаги. Потом он нанес еще один. Промыл кисть в баночке с водой, а затем обмакнул ее в краску другого цвета и вновь сделал мазок. Он наносил мазок за мазком, с каждым разом энергичнее размахивая кистью, смело смешивая краски. В какой-то момент ему показалось, что он освободился от невидимых оков, которые до этого сковывали его руки. Он рисовал, он по-настоящему творил! А Ева зачаровано смотрела на него. Теперь все ее внимание было приковано только к Максу и его мольберту, но Макс этого не замечал. Ему уже было все равно. Он рисовал, нет, он изливал свою душу на этот лист бумаги! Когда он закончил, то не поверил своим глазам – теперь это был не просто бездушный рисунок! Нет, это было самое настоящее отражение его души, его переживаний, в зеркале. Вся боль, все разочарование, все страхи он излил на холст.