– А ты не беременна, случаем? – равнодушно поинтересовалась Ксюша, не оборачиваясь от окна.

Она смотрела, как дети играют в снежки, и переживала за здоровье Маши-Маняши. Всё-таки весна, грипп, а Машка совсем недавно выкарабкалась из бесконечных простуд, одолевающих её всю зиму.

– Ага, как же! И не мечтайте. Ко мне уже давно ничего не цепляется, врач вроде про эрозию говорил, – ответила Ленок, подошла к Ксюше сзади, полуобняла за плечи и посмотрела в окно. – За Машу волнуешься?

Ксюша кивнула.

– Не стоит. Ей свежий морозный воздух только на пользу. Дети вообще крепче, чем мы о них думаем. Главное – не переохладиться. Ты немного погодя загони её в дом, пусть погреется, обсохнет, и всё будет нормально.

– Нет, Ленок, ты абсолютно безответственная! – заявила Санька и тоже пошла к окну. Обнять сзади подруг она не могла, ибо была самой маленькой из них, поэтому просто встала рядом. – При эрозии действительно залететь сложно. Но и запускать нельзя, – она вернулась обратно в кресло и, раскачиваясь, продолжила: – А вот то, что месячных нет – плохо, провериться надо. И это, конечно, не климакс. Какой климакс в тридцать пять! Как давно у тебя их нет?

Среди своих подруг Санька слыла экспертом в области женских проблем и болезней. В отличие от Лены и Ксюши, которые обзавелись отпрысками легко и просто, у Сашки с Санькой долго ничего не выходило. Ходили по врачам, сдавали бесконечные анализы, Санька долго лечилась, ну и набралась, конечно, окологинекологических знаний от врачей и из интернета. Её Данька увидел свет, когда у Лены и Ксюши уже были трёхлетние малыши, а Саньки уже было совсем отчаялись.

– Месяца два и нет, – ответила Ленок и тоже села на своё место. – Тут вот какая штука – у меня их нет месяца два-три, а потом хлещет как из ведра пару недель. Ну и как так жить, что-то планировать?

Ксюша потеряла нить разговора: младшая детвора принялась лепить снеговика, а Кирилл и Алина зашли за угол срубной бани, которую Саша поставил летом. Это уже интересно… Видно же невооружённым глазом, что Кириллу нравилась Ленина дочка. Ксюша мать, а матери чувствуют такое.

Когда она вновь включилась в беседу, оказалось, что Санька продолжает втирать свои познания Лене:

– Это эпителий нарастает, а потом матка сбрасывает его. Если организм сам справиться не может, тебе сделают чистку. Так что, чем быстрее пойдёшь к врачу – тем для тебя же лучше.

– А больно? – испуганно спросила Ленок.

– Сейчас вакуумом делают, – блеснула познаниями Ксюша.

– Ой, девочки! У меня же тест есть здесь. Ленок, давай проверишься на всякий случай, – Санька пошла к комоду, набитому женскими вещами, долго в нём рылась, наконец достала заветный тест.

Пока Ленок была в туалете, чтобы сделать тест, в дом ворвалась её заплаканная дочь.

– Алина, что случилось? – поинтересовалась Ксюша. – С Кириллом поссорились?

– Да пусть он катится, ваш Кирилл! – крикнула Алина. – Вместе с вами. И с дядей Ромой. Знать не хочу вашу семейку!

Пока Ксюша собиралась с мыслями, юное создание, отчаянно топоча, понималось по лестнице на второй этаж в свою комнату.

И уже сверху донеслось:

– Лучше за мужьями своими приглядывайте! Ха-ха-ха!

– Пубертат прёт! – спокойно констатировала Санька. – Пора юношеского максимализма.

В сей момент с весьма озадаченным видом возникла Ленок.

– Что-то я ничего не пойму! – заявила она, показывая лакмусовую бумажку Саньке. – Взгляни лучше ты.

– Поздравляю! Ты – беременна!

– Как?!

– Вот, смотри, две красные полосы.

– Санька! Давно у тебя эти тесты лежат? – спросила Ксюша. – Небось, ещё с тех времён, когда над производством Данилы трудились?