Мы сидели на Радужных камнях у самой воды, чтобы нас не заметили с берега. Волны лениво лизали валуны. Хвост Шоны блестел в лучах холодного осеннего солнца. Мой же снова исчез. Я вытирала курткой покрывшиеся гусиной кожей ноги, а Шона смотрела на них во все глаза.

Похоже, мое превращение и ей казалось невероятным.

– Не хочешь рассказать, что с тобой? – нарушила она молчание.

– Ты о чем?

– Что с тобой случилось на корабле?

Я бросила в воду камушек. Побежали круги. Они росли, ширились, а потом и вовсе исчезли.

– Не могу.

– Или не хочешь?

– Нет, именно не могу! Я сама не знаю, в чем тут дело.

Какое-то время Шона молчала, потом сказала:

– Наверное, ты просто мне не доверяешь. Что ж, понимаю: в конце концов, я ведь не твоя лучшая подруга.

– У меня вообще нет лучшей подруги.

– И у меня, – застенчиво улыбнулась Шона, похлопывая хвостом по камню, и вновь затихла.

– Послушай, дело тут вовсе не в доверии, – наконец сказала я. – Я тебе доверяю, просто… ты можешь решить, что я спятила.

– И не подумаю! Если не считать того, что ты – получеловек, полурусалка, убегающая по ночам из дома, чтобы поплавать, ты – самая нормальная девчонка, какую я когда-либо встречала.

Я прыснула.

– Доверься мне, Эмили.

Так я и поступила.

Рассказала Шоне все. Об уроках плавания, о гадалке Милли, о корабле из маминого сна. Рассказала даже о том, что в самую первую свою ночь видела на берегу мистера Бистона. Едва начав говорить, я уже не могла остановиться.

А когда закончила, то увидела, что Шона пристально смотрит на меня.

– Ты чего?

Она отвернулась.

– Шона!

– Не скажу. А то рассердишься, как в прошлый раз.

– Шона, в чем дело? Тебе что-то известно? Ты обязана мне сказать.

– Нет-нет, – замотала она головой. – Ничего я не знаю. В смысле – не знаю наверняка.

– Все равно говори!

– Помнишь, когда мы с тобой встретились, твоя фамилия показалась мне знакомой?

– Ты же сказала, что ошиблась.

– Да, но на самом деле нет.

– То есть ты ее все-таки слышала?

– Похоже на то. – Шона кивнула.

– Где?

– В школе.

– В школе?

– Вроде бы я прочитала ее в каком-то учебнике. Одно неясно, правда ли это или обычная морская байка. Мы проходили на уроке истории.

– Что именно проходили?

Шона замялась, потом выдавила:

– Незаконные браки.

– Незаконные? Ты имеешь в виду…

– Ага, между людьми и морским народом.

Я попыталась переварить ее слова. На что намекает Шона? Что мои родители…

– Возвращаемся, в школьной библиотеке обязательно что-нибудь найдется, – сказала она, слезая с камня.

– Я думала, после обеда ваша школа закрыта.

– Там сейчас всякие клубы и кружки. Поплыли, я уверена, мы что-нибудь да раскопаем.

Пока мы возвращались в русалочью школу, мои мысли окончательно запутались, как старые рыбачьи сети.

Мы нырнули в уже знакомую дыру в скале, проплыли по туннелю и вновь попали на школьный двор. На сей раз он пустовал.

– Сюда, – Шона кивнула на стоящее поодаль каменное сооружение.

Оно вилось спиралью, щерясь огромными дырами и трещинами. Мы вплыли внутрь сквозь широкую расщелину и, миновав закручивающийся коридор, оказались в круглом помещении с неровными каменными стенами. Несколько русалочек и тритончиков, сидя на грибовидных губках, просматривали длинные полосы чего-то, напоминающего грубую оберточную бумагу. Они сворачивали и разворачивали свитки, водили головами из стороны в сторону, словно изучая их.

– Чем это они занимаются? – вполголоса спросила я.

– Читают, – удивленно ответила Шона. – Неужели не видно?

Я только пожала плечами.

– А где же книжки?

– Свитки гораздо удобнее. Пойдем, хранилище вон там.

Шона привела меня в другой конец комнаты, мы взмыли к потолку и принялись просматривать заголовки, выведенные на краях свитков: «Кораблекрушения», «Сокровища», «Моряки», «Сирены»…