Наконец, крышка сундука открылась. Паша резко вскочил со стула, глаза его ярко блестели от выпитого спиртного, и рванул ко мне. Мы поспешно открыли её и заглянули внутрь.

– Обалдеть, никогда не видел ничего подобного, только в фильмах о сокровищах.

– Вот видишь, а ты хотел ехать домой.

– Ну что там, сынки? – дедуля встал с кровати, и заковылял к нам.

Сундук доверху был наполнен серебряными монетами 18-19 веков. Большие и мелкие, они блестели при свете лампы и отдавали теплом в наших сердцах.

Паша повернулся к деду, и показал горсть серебра в ладони, у того от удивления спёрло дыхание. Он подошёл ближе и заглянул в сундук.

– Вот это да! Сколько лет живу, но никогда не видел ничего подобного, вам несказанно повезло. Что же вы будете с этим делать?

Наши лица надо было видеть, каждый уже прекрасно знал, что будет делать с внезапно свалившимся богатством.

Мы поделили деньги, два раза чуть не передрались, деду приходилось разнимать нас, потом наскоро собрались и вышли на трассу к автобусной остановке, дед пошёл за нами.

Он дождался автобуса, помог закинуть сумки в багажное отделение, и тепло попрощался с нами.

– Вы заезжайте, хоть иногда.

Мы пожали руки, обнялись и зашли в автобус. Дед махал нам на прощанье, а собака громко гавкала.

– Знаешь, надо будет обязательно приехать в гости. Всё-таки не чужой человек.

– Приедем, он обещал сводить нас на рыбалку.

– Сундук останется у меня, раз я спонсировал это путешествие.

– Ой, да забирай ты этот проклятый сундук, главное, у меня теперь есть монетки.

– Надо найти хорошего коллекционера, а не толкать их первому встречному скупщику, или ещё лучше, отдать на аукцион. Ты что сделаешь с деньгами?

– Машину куплю, оденусь, может, бизнес небольшой открою.

– Ты и бизнес? Не смеши меня. А как же твоё жизненное кредо, бухать и заниматься сексом?

– Оно никуда не делось, но можно совмещать.

Автобус тронулся и повёз нас домой, Паша так торопился, что даже не стал звонить Анне, чтобы та забрала нас, редко можно было видеть его таким возбуждённым. В мягких креслах было тепло и уютно, мы молчали и каждый думал о своём.

– Слушай, мы так и не поговорили о твоей матери.

– А что тут говорить? Она живёт в другом городе, иногда звонит мне, чтобы поздравить с днём рождения или новым годом и всё.

– Ну а ты когда последний раз звонил ей?

– Я? Скорей всего никогда. Был случай, когда она приехала, и долго звонила мне в двери, но я не открыл ей.

– Почему? – он уставился на меня своими зелёными глазами, лицо его было серьёзным.

– Потому что я до сих пор зол на неё за тот поступок, звонить не буду, и видеть её не хочу. Всё, отстань от меня, я посплю.

– Ну и дурак.

Я повернулся лицом к стеклу, и закрыл глаза. Зачем говорить о том, что, итак, теребит твои старые раны? Друзья друзьями, но иногда хочется совсем ни с кем не общаться, а то лезут со своими советами. Почему люди, хоть в чём-то одном добившись успеха, думают, что теперь разбираются в жизни, и имеют на то право учить других?

***

Всё опять вернулось на круги своя. Паша купил машину, сдал на права, хотя водить он умел и раньше, причём очень неплохо.

Не знаю, сколько он выручил за свою часть монет, но, по-видимому, совсем немного. Это не мешало ему звонить мне среди ночи, и пьяным голосом что-то кричать в трубку. Звонил он из баров, всегда в компании женщин. Меня крайне раздражали эти звонки, и я часто ставил телефон на беззвучный режим.

Моя доля ушла через аукционы, медленно, но гораздо дороже, чем продать обычному уличному торговцу. Я погасил ипотеку, купил хорошую мебель в квартиру и обновил компьютер.

Так прошёл ещё год. Жизнь потекла своим чередом: скучная работа, и вечера за бутылкой пива в компании компьютера, но этой истории бы не было, если бы один случай не изменил всё.