Кот мяукнул утвердительно.

«Что ж это было, скажи мне?»

Тимофей, казалось, задумался. Кончик его хвоста вновь начал подрагивать, словно бы от комариных укусов:

«Видишь ли… это трудно понять, в самом деле… сперва они шарили в лабораториуме, главным образом… но, кажется, ничего там не нашли толком… хотя что-то все же сломали и разбили – какой-то горшок протек на другой горшок, тот, в свою очередь, упал на третий… в общем, хорошо, что обошлось без пожара…»

Гретхен поморщилась.

«…потом они, стало быть, принялись за другие комнаты… да… стали обыскивать их одну за другой… обыскивали, обыскивали – и, наконец, нашли…»

Хотелось, чтобы кот говорил короче, но Гретхен не знала, как попросить его об этом так, чтобы зверь не обиделся:

«…ты сказал – нашли…»

«…ага, нашли… и знаешь ли, где нашли?… представь: в твоей мансарде!.. в одном из полупустых сундуков…»

«…но что же это было?..»

«Не перебивай…» – Тимофей качнул головой, – «Не перебивай и научись-ка слушать, когда говорят бывалые и умудренные жизнью коты… Так вот, нашли они в сундуке сущую безделицу: какую-то высохшую до белизны собачью кость без крохи хрящей и, тем более, мяса… а еще – какие-то не то дощечки, не то – корешки… и все это зачем-то связано было в пучок… словно бы для продажи, не знаю…»

Тимофей прищурился:

«Но уж обрадовались они этой штуке – я тебе скажу!.. Принялись галдеть все сразу, руками размахивать…»

«И что же они кричали? – Гретхен напрягла внимание, – Говорили они что-нибудь об этой своей находке?»

«А как же! – кот приподнял свой хвост на треть длины и легонько стукнул им о деревянную досочку ступени, – Говорили, да еще как! Говорили, что такая вещь будто бы бывает нужна для одного только дела…»

«Какого же?» – не удержалась Гретхен.

«Колдовства!»

Девочка почувствовала, как предательский холодок страха в мгновение завладел ее сердечком.

«Колдовства?»

«Ну, да, колдовства. А что тут, в самом деле, такого? Ты что ж, никогда не слышала про колдовство? Да ты ребенок еще, как я погляжу!..»

Тимофей самодовольно потянулся – что ни говори, а уж слишком он любил блеснуть своей осведомленностью:

«Знай же, девочка, что старые, бесполезные кости – это именно то, что надо… именно над ними колдуны произносят свои заклинания… Уж мне ли не знать об этом, когда один из не самых далеких моих предков жил в доме вдовы городского углежога… которая, в свою очередь, любила, едва наступало полнолуние, колдовать над такой же вот точно связкой… связкой костей и кореньев… и все это для того якобы, чтобы нового мужа себе найти да приворожить…»

«И что же сталось с ней дальше?»

«Да ничего… – кот презрительно поморщился, – Ничего хорошего, хочу я сказать… Вот… Пришлось покинуть город даже… перебравшись в деревню…»

«Вдове углежога?»

«Да нет же – ее коту, непонятливая ты девчонка!.. Вдове-то уже ничего не пришлось: ее судили церковным судом, а потом сожгли на костре… А все потому, что на город тогда обрушился мор, – и городской совет решил, что в этом вина колдовства, не иначе…»

Гретхен содрогнулась:

«Что же, получается: и Мастеру Альбрехту грозит… ты хочешь сказать… что и его… что его тоже могут сжечь на костре?»

Кот лишь кивнул своей белой головой:

«Могут. Могут, если докажут, что именно он колдовал над этой дурацкой костью… Однако могут решить, что это делал не он вовсе…»

«А кто же тогда? – Гретхен совсем запуталась, – Кто же еще, если не он?»

«Ты!!!»

Гретхен вздрогнула.

«Я?.. Но ведь я…»

«Ты, ты… ты, конечно – ведь колдовские вещи нашли именно в твоей комнатке!.. Можешь особенно на этот счет не сомневаться даже!..»

Девочка застыла в изумлении – она хотела что-то сказать в ответ, но почему-то никак не могла подобрать для этого нужных слов.