– Тебе не хотелось вернуться в тот день и сбежать от Тиссана?

Вопрос застал Гвина врасплох. Кантернец поймал себя на мысли, что они с Ари уже с полминуты смотрят друг на друга, и смешался.

– Кто, я? – встрепенулся он. – Не-е-е. Зачем оно мне? Я давно привык жить так. Я теперь почти бессмертный и вообще… веду войну со злом! В своём масштабе. Тот человек, который жил у Тиссана, уже не существует. Он спёкся, понимаешь? Умер. Облака ему пухом. А у новой жизни свои прелести. О пропитании не надо беспокоиться, о ранах всяких – тоже. Спешить некуда, обязанностей никаких. Надо только раз в три-четыре недели жрать какую-нибудь особо вкусную химеру, а в перерывах – живи в своё удовольствие! Полная свобода. Хочешь – пей, хочешь – танцуй. Хочешь – каждый день в новом месте просыпайся, ничто тебя не держит. Да многие за такое по доброй воле бы душу демону продали!

Расписывая свои реалии, Гвин даже повысил голос и вдохновенно зажестикулировал. Но Ари хоть и мягко улыбалась, его энтузиазма, похоже, не разделяла.

– Думаешь, никогда не устанешь от жизни? – спросила она тихо.

Кантернца этот вопрос неожиданно уязвил.

– Я каждый раз после насыщения как заново рождаюсь, – соврал кантернец, не моргнув глазом. – Пока даже близко не устал.

– Пока ты и жил не так уж много.

– Зато насыщенно. И вообще – кто бы говорил! Уж побольше твоего!

Ари впервые засмеялась – весело, искреннее и очень заразительно.

– Сколько мне по-твоему? – спросила она с хитрым прищуром.

Гвин разом посерьёзнел.

– Мне папа говорил, что с девочками об их возрасте говорить неприлично, – степенно сказал он.

– Хорошо, что я уже не девочка, – ещё одна хитрая улыбка. – Говори, не бойся.

– Ну… – Гвин помялся. – Двадцать пять или тридцать.

– Пятьдесят восемь.

И снова они молча смотрели друг на друга. Гвин с сомнением, Ари – с довольной полуулыбкой. В этой полуулыбке отчётливо сквозил вызов, который кантернец не мог не принять.

– Я сразу почувствовал, что ты старше, чем выглядишь, – сказал он уверенно. – Просто хотел убедиться.

– Правда? – девушка ему явно ни на волос не поверила. – И что ещё ты почувствовал?

Настало время Гвину довольно улыбнуться и выложить все свои козыри.

– Например, что ты одна, но при этом тебя двое. Просто вторая скрыта в Эфире. А ещё у тебя есть Дар, но не очень сильный – хватит на взрыв или на светоч, но заклинания посложнее тебе вряд ли дадутся. Твоё тело намного сильнее и крепче человеческого, но ты вполне смертна. Если прикидывать, – он зажмурился и для пущего эффекта потянул ноздрями воздух, – жизненного запаса твоей сущности хватит ещё лет на пятьсот, может пятьсот пятьдесят. Нигде не ошибся?

Взгляд девушки изменился – теперь в нём появилось нечто новое, чего Гвин не мог распознать. Она больше не улыбалась.

– Да, – уронила она. – Впечатляет. Что-нибудь ещё?

– Да, есть кое-что ещё, – Гвин кивнул. – И это очень странно, никак не могу себе объяснить. Твои эманации нравятся моему попутчику. Собственно, именно так я и понял, что ты не человек. К людям Тварь равнодушна – они безвкусны. А ты ей будто ближе, чем они. Наверное, это из-за той, второй, которая в Эфире. Уж прости, если чем задел, но я тоже говорю то, что вижу. Точнее, ощущаю.

Ари смотрела на него так пристально и серьёзно, что кантернцу стало не по себе – а вдруг лишку хватил с эффектом неожиданности? Не хотелось бы понапрасну человека обижать…

– Скажешь, кто ты? – спросил Гвин несколько просящим тоном.

Вместо ответа Ари вдруг выпрямилась и начала расстёгивать тёплый нейратский нашейник. Гвин в очередной раз смешался и затаил дыхание в ожидании продолжения. Избавившись от накидки, девушка расстегнула верхнюю пуговицу на рубахе и потянула за уголки ворота, оголив тонкую шею и ключицы, на одной из которых белел еле заметный шрам.