– Почему ты тогда не хочешь остаться с нами?

– Я не могу. На это есть свои причины… Но самолет из Москвы до Киева летит всего час. Только позвони, и я прилечу.

– Мама, я тоже тебя всегда любила, – Ира села на кровати и прижалась к матери. – Но я не поеду с тобой. Мой дом здесь. Я не могу оставить бабушку, дедушку, Данилу. Ты, кстати, его видела?

– Нет. Он не хочет меня видеть, и я его за это не виню. Я приезжала в общежитие, ждала на вахте, но он не вышел. Передай, пожалуйста, ему это письмо, – с этими словами мама достала из сумочки запечатанный конверт.

– Хорошо. Передам.

– И скажи, что я его очень люблю. Вас обоих очень люблю.

Мама уехала в тот же день, оставив после себя непонятность и разбив их слаженную семейную команду на два лагеря, где бабушка и Ира были за то, чтобы простить маму, а Данила и дедушка – против. В конце концов было достигнуто соглашение, по которому отношения с матерью основывались на добровольных началах: кто хочет, тот и общается.

Нельзя сказать, что с тех пор их жизнь как-то сильно изменилась. Ира так и не стала с матерью сильно близка. Бабушка – вот кто всегда оставался для нее самым близким человеком. С мамой Иринка иногда разговаривала по телефону, но ни разу к ней не ездила. Мама тоже с тех пор и до сегодняшнего дня прилетала к ним всего два раза: на свадьбу Данилы (он сам созрел и пригласил ее) и на похороны дедушки.

Киев встретил дождем.

Почему-то всегда на подлете к аэропорту «Борисполь» начиналась турбулентность, от чего у Ирины всегда замирало сердце, но в этот раз ее это не беспокоило. Пара немцев, сидевших рядом, тихо охала.

Ира сидела и смотрела через стекло иллюминатора на проплывающие внизу леса, поля, дома, Днепр… Самолет снижался, и родная земля была все ближе. На глаза наворачивались слезы, а в голове пронеслась мысль: «Выйду из самолета, упаду на колени и буду целовать землю».

Самолет легко приземлился и покатил по полосе. После полной остановки все пассажиры начали суетиться, вставать со своих мест, доставать багаж и продвигаться к выходу. Все, кроме Ирины. Она не торопилась. Ей некуда было торопиться.

Покинув самолет последней, Ира медленно спустилась по трапу. Остановилась, закрыла глаза, полной грудью вдохнула холодный воздух и произнесла вслух: «Я дома». Потом спокойно, не торопясь, проследовала к автобусу.

Она уже год не была на Украине.

В прошлый раз в Киев они прилетали еще всей семьей. Маленькая Лия гордо шла по трапу самолета за ручку с мамой, отказываясь, чтобы ее брали на руки. Она сама, все сама. Белокурая кудрявая головка вертелась во все стороны, большие голубые глаза смотрели на все с любопытством, а рот не закрывался от бесконечных расспросов:

– Почему самолет приземлился здесь? А почему все люди садятся в один автобус? Все с нами к бабуле поедут? Ей нечем будет всех кормить. Они всю еду съедят! А где они будут спать?

– Лия, ты точно как бабушка Маша! Все тебе надо знать, – смеялся Павел.

– Папа, я не баба Маша – она старенькая! – парировала дочь, смешно сморщив носик.

– Ну, тогда, как другая Маша, из мультика, – подхватила их разговор Ирина.

– Нет, ма-ам, ты что? Она вредненькая, а я хорошая-прехорошая!

– Да, моя родная. Ты самая хорошая и самая послушная в целом мире! – со смехом согласилась Ира.

В этот раз в Киев прилетела совсем другая Ирина: одинокая, больная, сломленная, с потухшим взглядом.

Погрузившись в воспоминания, Ира не заметила, как прошла паспортный контроль. Багажа у нее не было, только ручная кладь.

Пройдя по зеленому коридору, она вышла в зал прилета.

Там стояло много людей с табличками, листами бумаги, на каждом из которых были написаны чьи-то имена. Ее имени не было. Ее никто не встречал. Она никому не сказала, что прилетает.