Несмотря на непоколебимое молчание пациента, тело его всё же отозвалось слегка дёрнувшимся указательным пальцем левой руки и на несколько секунд участившимся пульсом, который отобразился на экране монитора возросшими цифрами. Своевременно обратив внимание на данные кратковременные изменения в состоянии больного, Маша незамедлительно вызвала дежурившего этой ночью в отделении доктора и обо всём ему рассказала.

– Милочка, вы что, первый день у нас работаете? – выслушав неподдельные переживания девушки, спокойно произнёс коренастый темноволосый мужчина с тяжёлыми очками в старомодной оправе на переносице. – Это совершенно ни о чём не свидетельствует… он же в коме…

– Да, да, я знаю, – прервав опытного медика, попыталась прояснить ситуацию медсестра, – просто я читала…

– Вам ведь должно быть известно, – немного повысив голос, решительно продолжил доктор Лебедев, – что у пациентов в данном состоянии могут непроизвольно двигаться глазные яблоки, пальцы на конечностях и даже отдельные группы мышц. Кратковременное учащение пульса, а также незначительные изменения температуры тела…

– Да, да, я знаю, – снова перебила мужчину Маша, – я просто подумала…

– Хватит мямлить! – строго выпалил врач и машинально поправил очки на переносице. – Вы здесь находитесь для того, дорогуша, чтобы ежечасно фиксировать показатели и заносить данные об изменениях в соответствующий бланк, а мы с коллегами проанализируем состояние больного в динамике и подберём необходимое лечение.

– Я всё поняла, – согласно произнесла девушка и присела на стул у кровати.

– Вот и хорошо! Однако же, если случится что-то экстраординарное, вы мне об этом немедленно сообщите! – твёрдо добавил доктор и бесшумно вышел из палаты.

– Такие дела… – досадливо изрекла Маша, глядя на пациента, который снова услыхал обращённые к нему слова.

– Какие ещё дела? – раздражённо воскликнул парень и, поднявшись на ноги в лодке, растерянно замахал руками, энергично цепляя вязкий пласт непроницаемого тумана. – Я здесь, вытаскивайте меня скорее! Что это ещё за шуточки?.. Эй, старый кудесник, куда ты пропал? Мы так не договаривались! – отчаянно закричал Михаил, и в этот момент его кисть неряшливо шевельнулась на простыне.

– Я уверена, что ты меня слышишь… – продолжила наблюдательная медсестра и дотронулась до тыльной стороны ладони больного. – Всё будет хорошо, всё образуется! А пока что я могу почитать тебе что-нибудь из своих работ. Жаль, конечно, что ты не сможешь высказать мне своё профессиональное мнение, но я очень надеюсь, что тебе понравится.

– Ах вот оно что! – возмущённо выпалил Михаил. – Ну ты и придумал, ветхий плут! Получается, что мне тут теперь придётся безмолвно выслушивать всякое графоманство в течение неопределённого времени? – раздосадовано бросил в воздух парень и недовольно опустился на корму судёнышка. – Да уж, вписался в блудняк какой-то… – обречённо проронил писатель и подытожил свои переживания: – Очень надеюсь, что это будет не собрание сочинений в двадцати томах!

– Это один из моих первых рассказов, – воодушевлённо начала Маша, – я тогда ещё сочиняла в жанре реализма. Произведение называется «Отдать швартовы!» – оповестила молчаливого слушателя девушка и достала из широкого кармана халата элегантный розовый смартфон, в котором бережно хранила все свои литературные творения в цифровом виде.

На протяжении монотонных семи недель, когда в графике дежурств молодой медсестры выпадали ночные смены и в отделении воцарялась относительная тишина, Маша продолжала общаться со спящим пареньком нескончаемыми монологами и читать ему свои рассказы, неизменно подмечая реакцию молчаливого слушателя в виде резких подёргиваний пальцев и лёгкого шевеления губ, которые порой приобретали выражение еле уловимой пренебрежительной насмешливости. Сам же Михаил в эти минуты медленно вплывал на дощатой лодочке в сюжеты незамысловатых повествований и становился их внутренним наблюдателем. Туман самовольно рассеивался, и парень отчётливо, словно пребывая в непревзойдённо реалистичном кинозале, созерцал вокруг себя вымышленные декорации, слышал реплики героев и живо воспринимал те оттенки художественности, которые рисовал перед ним автор.