– Эй, детка, – прилетает откуда-то со стороны. Вокруг по-прежнему стоит смех, пока спускаюсь по лестнице, под взглядами окружающих. – Я готов сам сдаться тебе.

Какой-то парень подмигивает мне, поднимая руки, и тут же заливисто ржет, поддерживаемый друзьями. У меня скрипят зубы, однако стараюсь держать голову выше.

Это всего лишь кучка пьяных студентов.

– Прокатишься на моей бите?

Фу… мерзость какая. Держись, Ева, осталось немного.

– Любишь пожестче?

Я как раз оказываюсь рядом с последним парнем, что стоит в проходе кухни. Симпатичный, высокий и наверняка один из тех, кто считает, что девушки от него безума. Возможно так и есть. Жгуче чёрные волосы чуть вьются от того, насколько они жесткие, выразительные черты лица. Когда улыбается, он мил. Да и улыбка у него обаятельная.

– Очень, – останавливаюсь возле него, даря ему сладкую улыбочку, пока он оглядывает меня с ног до головы, уделяя особое внимание моим домашним шортам в сердечко. Сейчас я как никогда жалею, что не остановилась хотя бы на секунду подумать, прежде чем выскочить на улицу. Довёл звонок Вадика, рассказавшего, что моя мать наговорила его. Но здесь я точно не сломаюсь, если сплавляюсь с Рогозиным – единственным, кто может меня задеть по-настоящему, то какой-то левый парень мне и вовсе по зубам. – Особенно люблю сначала переломать несколько рёбер, потом съездить в пах, – на этом слове улыбки уже на лице парня как ни бывало, а когда понижаю голос до хриплого и сексуального, произнося: – Но самый кайф я испытываю, когда засовываю биту…

– Понял, – капитулирует, вскидывая руки вверх.

За моей спиной разражается смех. Кайманов. Как бы печально ни было, но его я тоже узнаю из тысячи. Нехотя поворачиваюсь. Нет выхода потому что. Если только я не хочу пробираться в своих шортах через всю толпу, а не через задний двор, куда можно попасть с кухни.

Егор на меня даже не смотрит, сидя прямо на барной стойке, выпускает облако дыма к потолку.

И с каких пор эти двое обзавелись дурными привычками?

Кажется, я всерьёз упустила момент, когда мои друзья повзрослели и перешли какой-то порог, за которым я так осталась.

– Я предупреждал, – Егор поворачивает в мою сторону голову, в его глазах на удивление больше нет никакого веселья.

Я вообще в последнее время редко вижу его весёлым.

Злым? Нет, правильнее сказать, разозлившимся. Будто он что-то сдерживает, что вот-вот вырвется наружу.

Стоило бы мне и с ним держать язык за зубами? Возможно, если бы не знала его лучше.

– Поздравляю, – бросаю, начиная идти к двери, – у тебя открылся дар предвидения. Сможешь подрабатывать потомственной гадалкой, в перерывах между тем, когда ломаешь кому-то кости.

Да, об этой его новой пристрастии я тоже слышала. Делает ли это меня ещё более ненормальной, если не останавливает от пререканий? Однако Егор лишь усмехается, чем подтверждает, что мне ничего не грозит.

– Никогда не думала, что тебе не помешало бы быть менее кусачей, Лиса?

– Чтобы вы меня ещё больше затравили? – тут же парирую, усмехаясь и качая головой. – Нет уж, увольте.

Кажется, Егор хотел что-то добавить, но вместо этого добавляю я. Взявшись за ручку двери, лишь слегка приоткрываю её и решаюсь на слова, которые так и свербят язык каждый раз, когда Кайманов задевает меня.

Я смотрю на него через плечо.

– Знаешь, а ты ведь был и моим другом.

С лица Егора сходит любой намёк на ухмылку. Он точно не ожидал такой прямолинейности, тем более, после двух лет молчания. Однако у него похоже давно был заготовлен ответ.

– Не всегда то, что видишь, правда, – говорит Кайманов, на что я только хмурюсь. – Заметь, я единственный здесь, кто не предложил тебе сейчас переспать. В остальном, поверь, Ева, тебе хватает одного друга, чтобы и так было много проблем.