– Ага, за долги мужа, – ехидно кивает невеста, словно нарочно подливая масла в огонь.

– Не смеши! – даже кривлюсь от глупого заявления Эрики. – Чтобы хоть как-то отработать их общий долг, да к тому же таким образом, – неопределённо киваю в сторону Никиты, – ей придётся на меня «за так» до конца жизни впахивать. Но только по давнему знакомству я готов списать ту часть долга, которую она с мужем проиграла до его «соло», – раскладываю по полочкам замысел.

– О-о-о, так ты благодетель потерянных и загульных душ?

Эрика в ударе, чего не отнять. Но, скорее всего, поэтому мы до сих пор вместе. Она не простушка, не дура… и язык такой острый, что порой мне хочется её отшлёпать, как когда-то одну знакомую, которая не раз огребала за свою несдержанность. Правда, не от меня, но зато и мне перепадало, ведь мы были не разлей вода.

– Чего не хватало?! – мой голос звучит неожиданно грубо. – Но она ещё та валькирия, а так будет проще её контролировать. Пусть учится смирению, покаянию… Ну и с небес, наконец, спустится.

– А что не так? Она неадекватна? – озадачивается Дмитрий Савин, пригубив воды и покосившись на Никиту, идущую между дальними столиками с подносом на руке.

Твою ж налево!

Она даже ходит так, будто не на работе, а на милой прогулке. Бёдра – туда-сюда, улыбка до ушей, аж слепит белизной зубов. И эти чёртовы волосы!!! Как же я хочу их коснуться… опять…

Чую, я всё же сдохну, если немедленно что-то не предприму!

– Костас! – требует друг моего внимания.

– Что? – опять теряю нить разговора.

– Что с ней не так? – вторит Дмитрий. – Она, что витает в облаках?

– Типа того. Всё время связывается с проблемными людьми, а потом мучается…

– Ты сейчас о себе или о ком-то конкретно? – нагленько хмыкает Юлия Долгих, невеста Дмитрия. И как нарочно, задевает болезненную тему, попадая пальцем в небо.

– Полагаю, он намекает на мужа, – вновь подаёт голос Эрика, но во взгляде невесты читаю приговор и будущий разговор с пристрастием.

– Думаешь, её муж… – не договаривает Дима.

– Время покажет, – как можно более сдержанно заключаю я. – Но у нас есть опасения на его счёт.

– И что тогда? – приставуче уточняет Эрика. – Закопаешь? Продашь?..

– Я не занимаюсь продажей людей, Рика, – цежу сквозь зубы. Мне окончательно надоедает столь щекотливый и неприятный разговор.

Невеста морщит лицо, пряча неудовольствие за глотком воды, потому что кофе остывшим не воспринимает, а её напиток уже порядком охлаждается.

– Костас, я тебя много раз просила! Не называй меня на этот мужской манер! Я – Э-ри-ка, а не Никита! – кивает значимо, и тотчас в её глазах недобро сверкают льдинки: – Или ты нарочно? Ностальгия по знакомой?

– Нет у меня ностальгии, просто привычка молодости. Здесь в России часто имена на разное звучание и краткость перекладывают. Александр: Саша, Санёк, Алекс, Шурик… – перечисляю навскидку.

– Твоё тоже коверкали? – хмурится невеста.

– Нет. То есть, да, – путаюсь в ответе. И устало мотаю головой, будто прогоняя прошлое. – Меня как-то Костиком называли. Но только один человек…

Много лет назад

Костас Дмитриадис

– Привет! – прозвучал её голос уже на следующий день, а я ещё с вечера голову ломал, как найти валькирию и поблагодарить за спасение, хотя искренне сомневался, что оно ей нужно.

Спросить у бабушки, знает ли она девочку по имени Никита, не решился, вот и перебирал варианты, как бы смог это сделать самостоятельно.

И по этой причине вот уже больше часа сидел на каменном завале и кидал мелкую гальку в море.

От неожиданности и волнения чуть не упал.

– П-привет, – настолько опешил от счастья, что едва вспомнил язык. Как дурак таращился во все глаза на золото волос Никиты и забавные, столь притягательные для моего взгляда веснушки, и не верил в удачу.