Правда, радуюсь недолго.

Костас явно не спешит ко мне на встречу, а от звенящей тишины и давящих стен развивается клаустрофобия. Да и холодно...

Обхватываю себя за плечи и какое-то время успокаиваю:

— Дмитриадис просто занят. Сейчас придёт, и всё решит правильно! Он... всегда был порядочным и правильным. Аж до скрипа зубов. Он всегда хотел был честным и справедливым… Джентльменом! Мужчиной с большой буквы. Чего греха таить, Костас был прекрасным другом. И любил меня... когда-то.

Так что, всё будет отлично, мне только нужно потерпеть. Дмитриадис придёт, узнает, какое беззаконие творится на его лайнере, и отпустит меня. Уверена, мы даже посмеёмся над нелепостью момента и немного повспоминаем прошлое...

Из дремы выбираюсь медленно, нехотя, тяжко вспоминая, что не так и где я.

Тело онемело, руки, ноги… голова вообще не варит.

И мне вновь неуютно.

Так неуютно, что аж мурашки по коже бегают.

Насилу разлепляю глаза и несколько секунд соображаю, что за новый мужик сидит за столом и пристально на меня смотрит.

Новый охранник?

Сомнительно, уж больно хорошо одет, да и выглядит эдаким хозяином положения.

Красивый, стильный, мрачный. В моём вкусе. Я вообще падкая на красивых мужчин. И, увы, меня это губило…

Чёрная рубашка с коротки рукавом выгодно подчёркивает ширину плеч и мощь грудной клетки. Не скрывает аккуратных, но хорошо накаченных бицепс. Стрижка изысканная и качественная, явно сделана не в первой попавшейся экспресс-парикмахерской, тут явно матер дела поработал.

А что особенно поражает — перстень на одном из пальцев правой руки. Аж в глазах искрит от дороговизны украшения. Это точно не бижутерия! Это… бриллианты?

Блин, о чём я?! Какие украшения? Бриллианты?! Даже смаргиваю, собирая мысли в кучу. Что за мужик? И где, чёрт подери, Костас?

Даже чуть не ляпаю своё недоумение вслух, но вовремя прикусываю язык... Глаза!!! Незнакомца… Тёмные, почти чёрные глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц кажутся донельзя знакомыми.

— Костас? — с неверием уточняю, протирая глаза и чуть растерянно вжимаясь в спинку стула.

Мужик даже бровью не ведёт.

Я начинаю сомневаться в догадке, потому что взгляд мужика неприятно морозит, а Дмитриадис на меня никогда так не глядел. Раньше он мне в рот смотрел. Ловил каждое слово, подхватывал смех… Его взгляд источал восхищение и любовь...

— Так сильно изменился? — приятный баритон нарушает повисшую тишину в комнате.

— Н-нет, — сбитая с толку, ни то киваю, ни то мотаю головой. — То есть, да. Ты выглядишь… иначе. Просто бомбически, — признаюсь как на духу. — Раньше ты… — запинаюсь. — Ну, ты был… — мнусь в жестах, пытаясь смягчить слово «толстый».

— Жирный, прыщавый, глупый, — словно нарочно подсказывает Костас, и так, будто его ничего не смущает.

— Я бы сказала «в теле», — нахожу более мягкое сравнение. — Подростковая полнота, гормональный сдвиг, — добавляю осторожно. — И зубы… — вновь запинаюсь, начиная смущаться своей некорректной прямоты.

— Когда есть деньги — внешность не проблема, — парирует Дмитриадис всё тем же равнодушным тоном.

— Пластика? — удивлённо уточняю.

Костас загадочно молчит, и это жутко напрягает.

— Я уже и забыл, как для тебя важна оболочка, — с лёгким пренебрежением заключает знакомый.

— Судя по твоему внешнему виду, для тебя тоже! — уличаю едко. — Иначе так бы и оставался толстым, наивным и кривозубым парнишкой, вечно бегающим за мной… — зачем-то напоминаю о прошлом и тотчас сбиваюсь с мысли: — Ты что, на мою грудь таращишься? — не выдерживаю напряжения и задумчиво-пристального взгляда Костаса, блуждающего по мне. Вернее он блуждал, пока не остановился на прорези халатика, едва ли скрывающего моё тело. — Совсем ни в какие ворота?! — возмущаюсь. И нахохлившись, точно воробей, дергаю полочки халата плотнее, чтобы прикрыть доступ к телу, и для пущей уверенности, что он туда больше не уставится, складываю руки на груди.