— Ага, за долги мужа, — ехидно кивает невеста, словно нарочно подливая масла в огонь.

— Не смеши! — даже кривлюсь от глупого заявления Эрики. — Чтобы хоть как-то отработать их общий долг, да к тому же таким образом, — неопределённо киваю в сторону Никиты, — ей придётся на меня «за так» до конца жизни впахивать. Но только по давнему знакомству я готов списать ту часть долга, которую она с мужем проиграла до его «соло», — раскладываю по полочкам замысел.

— О-о-о, так ты благодетель потерянных и загульных душ?

Эрика в ударе, чего не отнять. Но, скорее всего, поэтому мы до сих пор вместе. Она не простушка, не дура… и язык такой острый, что порой мне хочется её отшлёпать, как когда-то одну знакомую, которая не раз огребала за свою несдержанность. Правда, не от меня, но зато и мне перепадало, ведь мы были не разлей вода.

— Чего не хватало?! — мой голос звучит неожиданно грубо. — Но она ещё та валькирия, а так будет проще её контролировать. Пусть учится смирению, покаянию... Ну и с небес, наконец, спустится.

— А что не так? Она неадекватна? — озадачивается Дмитрий Савин, пригубив воды и покосившись на Никиту, идущую между дальними столиками с подносом на руке.

Твою ж налево!

Она даже ходит так, будто не на работе, а на милой прогулке. Бёдра — туда-сюда, улыбка до ушей, аж слепит белизной зубов. И эти чёртовы волосы!!! Как же я хочу их коснуться… опять…

Чую, я всё же сдохну, если немедленно что-то не предприму!

— Костас! — требует друг моего внимания.

— Что? — опять теряю нить разговора.

— Что с ней не так? — вторит Дмитрий. — Она, что витает в облаках?

— Типа того. Всё время связывается с проблемными людьми, а потом мучается…

— Ты сейчас о себе или о ком-то конкретно? — нагленько хмыкает Юлия Долгих, невеста Дмитрия. И как нарочно, задевает болезненную тему, попадая пальцем в небо.

— Полагаю, он намекает на мужа, — вновь подаёт голос Эрика, но во взгляде невесты читаю приговор и будущий разговор с пристрастием.

— Думаешь, её муж… — не договаривает Дима.

— Время покажет, — как можно более сдержанно заключаю я. — Но у нас есть опасения на его счёт.

— И что тогда? — приставуче уточняет Эрика. — Закопаешь? Продашь?..

— Я не занимаюсь продажей людей, Рика, — цежу сквозь зубы. Мне окончательно надоедает столь щекотливый и неприятный разговор.

Невеста морщит лицо, пряча неудовольствие за глотком воды, потому что кофе остывшим не воспринимает, а её напиток уже порядком охлаждается.

— Костас, я тебя много раз просила! Не называй меня на этот мужской манер! Я — Э-ри-ка, а не Никита! — кивает значимо, и тотчас в её глазах недобро сверкают льдинки: — Или ты нарочно? Ностальгия по знакомой?

— Нет у меня ностальгии, просто привычка молодости. Здесь в России часто имена на разное звучание и краткость перекладывают. Александр: Саша, Санёк, Алекс, Шурик… — перечисляю навскидку.

— Твоё тоже коверкали? — хмурится невеста.

— Нет. То есть, да, — путаюсь в ответе. И устало мотаю головой, будто прогоняя прошлое. — Меня как-то Костиком называли. Но только один человек…