И без того глаз дёргается от первого впечатления.

Раньше не замечал, что форма официанток коротковата.

Или нет?

Вроде… нет!

Взглядом цепляюсь за одну из работниц.

Ничего вызывающего или непристойного.

Это только на Никите… на её долговязой фигуре так откровенно и развратно смотрится, словно не форма, специально разработанная под марку фирмы, а наряд для предварительных любовных игр.

Мой взгляд вновь залипает на Никите, будто нарочно, склонившейся к очередному столику, что-то уточняя у пассажира.

Чёрт!!!

И что самое отвратительное, моего мнения явно придерживаются некоторые из них — провожают Нику с нескрываемым вожделением во взглядах. Чуть ли не слюни пуская.

Да что за невезение на мою голову?!

За что эта морока?

Даже мелькает мысль, что, вероятней, стоит Никиту послать лесом.

Да! Пусть валит на все четыре стороны.

Зато у меня голова болеть перестанет. Наступит мир, покой, а я его ценю, как ничто другое!

Но, чёрт возьми, так нельзя!

Это слабость, тщедушие…

Отпущу одного должника, новость быстро разлетится и случаи дебоша участятся.

Прощать нельзя, как, впрочем, и придерживаться глупого учения: «Бьют по одной щеке, подставь другую».

В нашем мире слабых бьют: не будет им ни понимания, ни спасения, ни уважения!

Этому меня красноречиво научила жизнь!

И, между прочим, с лёгкой подачи Никиты!

Так что пусть работает.

Не хрустальная! Не сломается!

— Но я решил, раз у меня его жена, пусть побудет страховкой, — прочищаю горло глотком воды из своего бокала, а то дико сушит.

— И это странно, — не унимается невеста. — Обычно ты не занимаешься такими мелочами. Для этого есть служба безопасности во главе с Амиром, который, как мне казалось, справляется с работой на «отлично».

— Справляется, — не собираюсь отрицать очевидное.

— Тогда в чём дело? — прищуривается Эрика, коля холодом светлых глаз. Зараза нарочно развивает разговор при посторонних — знает, что так выудить информацию куда проще, чем наедине. Если мне неудобно или не хочется отвечать, я просто умолкаю. А так — она надеется с помощью других дожать и вызнать, что её интересует. Вот и сейчас на моё красноречивое молчание добавляет:

— Костас, мне бы хотелось понять, почему именно этот случай тебя выдернул из моей постели рано утром? Эта особа — не столь значимая персона, а должок могла вернуть куда более быстрым способом. Хотя, — тотчас тянет насмешливо невеста, — если ты купился на рыжие кудри и длинные ноги…

— Это не так! — отрезаю сухо, но быстрее, чем стоило бы. И реакция невесты на мою поспешность не заставляет себя ждать. На красивом, надменном лице Эрики вопросительно взлетают брови:

— Разве? Побежал к ней так, что подошвы горели…

— Неправда! Просто Никита просила о встрече… вот я…

— О-о-о, — опять тянет Эрика с ещё большим ядом в голосе. — Никита… Вы знакомы? Стой! Никита? — вторит настороженно невеста и кидает на Нику более пристальный взгляд: — Гендерная интрига? — шокирует предположением. И знакомые точно по команде уставляются на Никиту:

— Оно?

— Трансвестит?

— Нет, — вот теперь точно скриплю зубами. — Просто, вот такое странное чувство юмора у её родителей…

— Да? — теперь округляет глаза Эрика. — Так ты не только с ней, но и с её родителями знаком? — уже откровенно давится ядом невеста.

— Знаком! — моё терпение начинает трещать по швам. — Поэтому, да! Ты права! Дело не так просто, как кажется. И, да! Поэтому я сорвался утром… но не ночью, к слову, когда всё произошло, и когда, как мне казалось, ты уже уснула! — выделаю значимо нюанс, чтобы Эрика перестала ревновать и учла моё оправдание. — И именно поэтому Никита работает...