Не оборачиваюсь, чтобы она не увидела, как меня передергивает от злости. Слишком шикарен, говоришь, ну ничего, посмотрим, что ты скажешь, когда я приведу свой план в исполнение.

— А ты бы стала терпеть унижения ради любви? — не знаю, зачем спрашиваю ее.

— Ни за что. Страдать, бегать за мужиком или прощать измену я не собираюсь. Пусть меня любят и добиваются, — продолжая крутиться перед зеркалом, не задумываясь отвечает подруга.

— А ради того, чтобы выжить, будешь терпеть унижения? — уткнувшись лбом в прохладное стекло, рассматриваю двор.

— Что за странные вопросы? У меня ведь есть папочка. Он всегда мне ручку позолотит.

Господи, как бы мне тоже хотелось иметь нормальную семью. Знать, что дома тебя ждут и любят. Поддержат, обогреют. Как бы мне хотелось быть нужной хоть кому-то. Вот просто так, а не за что-то. Наверное, в моем случае это непозволительная роскошь.

— Вот, кстати, и Глеб Андреевич. Уезжает куда-то, — внимательно наблюдаю, как мужчина уверенной расслабленной походкой выходит из дома и закуривает.

— Спорим, что папаша к любовнице поехал, — Инга подходит ко мне и выглядывает в окно.

— Он изменяет твоей маме?

— Алис, иногда ты такая смешная. После всего, что было в твоей жизни, ты все еще носишь розовые очки?

— Твоя мама такая красивая эффектная женщина, неужели даже таким изменяют?

— За такими мужчинами, как мой отец, женщины устраивают целую охоту, — я прячу глаза и ничего не говорю. — Вычисляют места, где он бывает, подстраивают типа случайные встречи. Он же при деньгах, щедрый и выглядит классно. А то мужики к сорока годам лысые, с пивными животами. А папаша мой еще красавчик, следит за собой. Девчонки из института тихо слюной по нему исходят и набиваются ко мне в гости, чтобы с ним познакомиться.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Он же может уйти из семьи.

— Когда сестре исполнилось четыре года и выяснилось, что сердце у нее больное, между родителями что-то произошло. С тех пор они спят в разных спальнях, ругаются часто. Я переживала сначала. Но прошло уже несколько лет, если отец еще не ушел, значит, и не собирается. Надеюсь, никогда этого не случится, а то терять шикарную жизнь мне совсем не хочется.

Я снова отворачиваюсь к окну, глазами нахожу широкую спину Глеба Андреевича. Он оживленно разговаривает с водителем. Смеется. Жаль, я не вижу его улыбку. К любовнице, значит. Интересно, какая она. Надо знать соперниц в лицо.

— А ты видела его любовницу?

— Мне кажется, сейчас он спит с секретаршей. Я заезжала к нему недавно в офис, когда вошла без стука, она спрыгнула с его колен как ошпаренная. Все понятно было. Она девчонка, конечно, красивая, но штампованная. Как все сейчас. Сиськи сделанные, губы, ресницы. За ним на постоянной основе забронирован номер в отеле. Он там с бабами своими ночует.

— Ну все, я готова. Не скучай, я побежала, — схватив сумочку и махнув мне на прощание рукой, подруга убегает на вечеринку.

Ага, было бы время мне поскучать.

Снова перевожу взгляд на отца Инги. Он подходит к автомобилю. Открывает дверь и, словно чувствуя мой пристальный изучающий взгляд, поднимает глаза на уровень второго этажа и находит меня. Я даже сейчас чувствую, как от него пахнет уверенностью и деньгами. Мне невыносимо тяжело выдерживать мужской подавляющий взгляд. Прямой подбородок поджимается, и нервно дергается его кадык. А меня бросает в жар от его внимания. Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь и давно разгадал, что у меня на уме.

— Ну что, Глеб Андреевич, игра начинается, — шепчу себе под нос.

Он первый отводит глаза и садится в машину, которая через секунду с ревом срывается с места.