Стоит и смотрит так, будто я – единственная и неповторимая любовь её жизни. Уже аж как-то неудобно.

– Слушай, я тебе давно говорил, заведи тёлку, Лика и сольётся постепенно, – говорит друг. – А ты ж как торт – сладкий и свободный.

– Фу, блин, Семён, – морщусь. Терпеть не могу сладкое.

– Я серьёзно, Марк. Тебе нужна девушка.

– Я тебе её из кармана достану, что ли? Нет у меня настроения ни с кем встречаться сейчас.

– Фиктивная, – поднимает брови, будто удивляется моей несообразительности.

Ага, бутафорская. Ржу в ответ на его гениальное предложение, но тут взгляд падает на Веснушку, что топчется у стенда с расписанием аудиторий…

Только смешавшись с толпой, мне, наконец, удаётся хоть немного выдохнуть. Вот так получается: расслабиться я могу либо в одиночестве, либо в безликой толпе. Где вокруг сотни десятки пар глаз, но ни одни меня не замечают. Идеально.

Добегаю до туалета и закрываюсь в кабинке. Девушки, что стояли возле раковин, посмотрели странно, замолчали, когда я вошла вся растрёпанная и взвинченная. Но я привыкла к таким взглядам, это уже само собой разумеющееся.

Оперевшись спиной на дверь, я прикрываю глаза и стараюсь дышать глубоко и размеренно. Знаю, туалет для глубоких дыхательных практик не лучшее место, но выбора у меня особенно нет. Не могу же сидеть на паре с таким бешеным сердцебиением.

А сердце действительно сходит с ума. Ему бы уже пора привыкнуть к издевательствам и подколкам, Баганов натренировал за эти полтора месяца. Но сейчас оно тарахтит ещё и по другой причине – весь этот кошмарный позор произошёл на глазах у того, кто, я бы хотела, чтобы в последнюю очередь видел это.

Это длинная история. У меня и Марка. Но помню её только я, так что… просто у меня. Про Марка.

Когда мне было пять, мои родители в первый и в последний раз решили взять меня с собой в командировку. Они у меня цирковые артисты – выступают с животными. Они постоянно в разъездах, их труппа очень востребована. Тогда у них на месяц был заключён контракт с Краснодарским цирком. Жильё нам предоставили от цирка в одной из многоэтажек – однокомнатную квартиру на пятом этаже.

Помню, как вышла гулять во двор, играла в песочнице. Сидела себе, лепила куличики, никого не трогала, как вдруг стайкой из подъезда высыпали местные и прицепились. Обзывались, кидались песком, отобрали моего резинового конька и растоптали все куличи. Вот тогда-то я о себе и узнала, что я “медная голова”, “гарфилд”, “кетчуп” и тому подобное.

Это было лето, у них были самодельные брызгалки из бутылок с просверленной дыркой в крышке, и я подверглась атаке. Но не шуточной, а самой натуральной издевательской. Мне брызгали в глаза, в уши, в рот, когда я пыталась сказать, чтобы они перестали уже наконец.

Как сейчас помню это дикое отчаяние, что накрыло душным покрывалом. В те минуты мне казалось, что я там умру и никто меня не спасёт. Это была первая встреча с травлей, и мой детский мозг пребывал в шоке.

И тогда появился он – принц в сияющих на раскалённом южном солнце доспехах – мальчик постарше. Разогнал толпу обезумевших придурков, вернул мне моего конька и отвёл домой.

На следующий день я наблюдала за ним с балкона, как он пинал мяч в бетонную стенку гаража. И вечером даже вышла на улицу, а моя мама дала мне два мороженых. Одно я, конечно, отдала этому мальчику. Он тогда сказал, что его зовут Марк, он тут живёт.

Мы ещё несколько раз гуляли у дома за тот месяц, что я жила с родителями в Краснодаре. Копали земляных червей, хоронили дохлого птенца, выпавшего из гнезда, и Марк даже пытался научить меня залезать н дерево. Но последнее оказалось для меня пятилетней слишком сложным делом. Признаться, я бы и сейчас не рискнула, потому что жутко боюсь высоты.