Но ответом мне служит лишь его иногда прерывистое дыхание.

«Бедный» – думаю я, окидывая незнакомца жалостливым взглядом.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я, смотря на его лицо.

На минуту в комнате воцаряется тишина, а затем мужчина всё же решает дать мне ответ.

– Ты не выговоришь моего имени.

Теперь я уже смотрю на него, как на истинного сумасшедшего, вроде тех, что бродят каждую ночь под окнами.

– У тебя такое длинное и сложное имя, что я не смогу произнести его? – с вызовом и, одновременно недоверием, говорю я.

Аполлон морщится и снова вздыхает, будто на его грудь прямо сейчас свалился тяжёлый груз весом в несколько тонн.

– Ты не обладаешь тем языком, которым нужно владеть, чтобы сказать моё имя.

Мой взгляд вновь падает на чёрные, блестящие крылья. Я вспоминаю, что этот парень – абсолютная загадка для меня и явно не человек, поэтому следовало бы проявить осторожность в общении с ним.

– Тогда переведи своё имя на мой язык, – чуть более уверенно заявляю я нарочным приказным тоном. Да уж, весьма «осторожно».

Аполлон издаёт смешок, после которого вновь морщится.

– Зачем? – интересуется он, и нотки надменности в его голосе окутывают помещение. Удивительно, даже на грани жизни и смерти этот возомнивший себя королём ситуации сумасшедший, умудряется язвить и тем самым выводить меня из равновесия.

– Затем, что я прошу тебя сообщить своё имя. Ты находишься в моём доме, а обычно хозяева знают своих гостей, особенно тех, которые не вызывают доверия от слова «совсем».

Мужчина снова усмехается, а затем затихает. Его тело спокойно и расслаблено лежит на двуспальной кровати.

– Умно. Молодец, – произносит он с поддельной похвалой в голосе, и парень вновь замолкает, слегка меняя позу.

– Анаэль, – поразмыслив, добавляет он серьёзным тоном.

«Анаэль» – повторяю я про себя. И что же в этом сложного то?

– Хорошо, – заключаю я. – Теперь я задам тебе другой вопрос. Кто ты такой? И почему ты не открываешь глаза? Не можешь?

– Это уже целых три вопроса.

– Отвечай, – проговариваю я, чертыхаясь про себя, что вообще притащила такую проблему, как он, в своё убежище.

Губы наглеца слегка дрогнут, искажаются в вымученной улыбке, а затем вновь выражение его лица становится равнодушным и бесстрастным.

– Мои глаза несколько… необычны, чтобы их открывать при тебе.

– Да всё-то у тебя необычное! – не удержавшись, всплескиваю руками я. – И имя, и глаза!

Отворачиваюсь и прислушиваюсь, чтобы убедиться, что своими возгласами не разбудила сестру, а потом возвращаю взгляд на место, и вижу то, что никогда, не при каких обстоятельствах уже не смогу забыть. Всё холодеет внутри меня, словно я угодила в ледяную реку суровой зимой. Анаэль смотрит внимательным, изучающим взглядом,.. а меня приковывают к месту большие, янтарные глаза.

Нет, это не просто карий цвет, каким наделена я и ещё половина жителей Земли, это ярко-огненные, рыже-жёлтые, пугающие и одновременно прекрасные глаза. Чтобы оторвать от них взгляд, любой особи женского пола могла бы потребоваться целая вечность. Казалось, будто вся вселенная заключена именно в них, и миллиарды звёзд живут в этом светящемся огне.

– Я же говорил, – устало, подчёркивает свою правоту Анаэль.

– Впечатляет, – отводя взгляд, собираю всю волю в кулак, а затем вновь смотрю на него. Пора прояснить ситуацию и ещё кое с чем. – Теперь говори, кто ты? Я видела твои чёрные… эм – я запинаюсь на следующем слове, словно не веря сама себе же, – крылья.

Анаэль гипнотизирующе глядит на меня и слегка прищуривается. В тёмном отблеске свечи, тени на его лице пляшут подобно старым шаманам индийских племён. Чёрные пряди волос обрамляют идеально точёное лицо. Это завораживает, пленяет, будто накидывает на шею невидимую цепь, от которой не избавиться, даже если очень сильно захотеть.