Ещё один идиот на мою голову, и этот верит в эту ересь. Какое-то вуду с ожившими мертвецами, вон, даже киношных зомби упомянул. Не будь на дворе Средневековье с мечами и смрадом нечистот вокруг, подумал бы, что парень так пересмотрел «Живых Мертвецов», что аж кукушкой тронулся.

— Там половину прирезали, видите ли, "души у них не той системы". Значит, снова покойных отправят на новое перерождение?! И так по кругу, пока не поймаете те души, которые нужны?! — пытался понять я пространный сатанинский обряд. — Там служки жреца говорили, что убиенное тело окончательно мертво или можно им ещё воспользоваться.

— Ага, но не так всё просто, — объяснил поварёнок. — Разок-другой так можно поступить с человеческими останками, дальше тело истлевает от большого количества маны, прожигающей его. Хотя ты такой бугай, что выдержишь и пару таких попыток!

— Ха-ха, нашёл бугая! — где он в моей тщедушной душеньке интеллигентишки увидел такое.

— Ты что, родной, не видел себя после пробуждения? Давай осколок зеркала принесу, его разбили в комнате у благородных, когда дрались. Когда пойду ещё за одной порцией похлёбки, то притащу. Для такого огромного тела любая норма общевойскового пайка маловата!

Паренек ушёл, а я только-только обратил внимание на самого себя: сковавший меня шок и недавние попытки жертвоприношения моей персоны на алтаре как-то не располагали к самоанализу и рассматриванию себя любимого. Я как-то упустил из виду, что перенесло сюда мою душу, а не тело. Я теперь — не я, по крайней мере, физическая оболочка мне чуждая. Огромные лапищи с пальцами-сосисками, пудовые кулаки, толстые, наполненные мясом и мышцами руки и ноги, мощный торс. Я и вправду вселился душою в чужое тело, в большого циркового атлета?! Вот оно, сбылась мечта доходяги, которому всю жизнь было лень заниматься спортом — я был тогда выше всего этого. Хотя моё новое тело было столь мощным, что его прошлый хозяин явно не только спортом занимался, но и вёдра анаболиков жрал!

Что ж, вероятность выжить у меня резко возросла: видел я эти картинки на обложках про впопуданцев в Средневековье, в «мир Меча и Магии» — тщедушные прекрасные ликом девчушки-анорексички и пареньки-глисты килограммов под сорок максимум! На вид тяжелее бутылки с пивом ничего не держали, а тут на тебе: машут мечами от десяти килограммов, ворочают пудовыми щитами, таскают тяжеленную броню, натягивают тетиву здоровенных луков, одним словом, ненаучная фантастика, потерявшая берега!

А с таким новым телом получится пожить да себя в обиду не дать. Если, конечно, «трисичуха» не нападёт: в древние времена антисанитария была жуткая, а медицина в зачаточном состоянии. Заболеть после любой царапины и сковырнуться на тот свет за пару недель можно было легко и непринуждённо. А коктейли разнообразных заболеваний были везде: от публичных домов до гнилой воды и ржавого гвоздя, на который напорешься. Повсюду ТРИппер, СИфилис, ЧУма, Холера — трисичуха в простонародье…

Долго копаться в себе не удалось, потому что меня окликнули, но на этот раз не парень-поварёшка, а те «враги» одатийцев, бывшие хозяева этой крепости — лунелийцы. Это была девушка-пленница, что сидела в клетке напротив, ближе всех остальных заключённых, но достаточно далеко, чтобы не слышать мои тихие переговоры с молодым поварёнком. Как и я, она не помещалась в мелкой клетушке, сидела, подтянув ноги, высокая, статная, гордая, чуть постарше остальных.

Тёмные спутанные локоны выбились из короткого хвоста, туго перетянутого верёвочкой или резиночкой на затылке. Полные губы, ан нет, просто распухшие от ударов, с засохшей по краям кровью. И нос у неё не уродливой картошкой, а просто разбит. Грязная, на вид страшновата, но я понимал, что это не так, разрисовали в драке! Девушка была явно боевой штучкой, судя по всему, отбивалась до последнего и взята была в плен в неравном бою! Тёмно-синие глаза, пышные длинные ресницы и широкие, никогда не знавшие ощипа густые чёрные брови. Гневный взгляд, но не на меня, а на всю ситуацию в целом. Но на сдавшуюся, загнанную лошадь она не походила, скорее, решительный, кровожадный взгляд несмирившегося зверя, прижатого к углу и готового к броску ценою в жизнь.