– Возьми его, – сказала мама. – Мы давно его искали. У твоего брата в детстве был такой же! Знаешь, как он его любил… Из рук не выпускал. Во все поездки с собой возил…

– Но мой слон был синий, – уточнил брат и, сморщив губы, брови, да чего там, всё лицо, добавил, – а этот розовый какой-то…

– Ну, подумаешь, розовый. Это ровным счетом ничего не значит! Внешне-то он, как тот?

– Ну, вроде да… – нехотя согласился брат. – Да не будет она с ним играть. Видишь, не нравится он ей.

– Да как это не нравится! Мы с таким трудом его нашли! Увидели… как дети, обрадовались. Ты же его вон как любил, и она будет!

Алина вновь подошла к слону, подхватила, повторно не рассчитала с хоботом, но вида не подала. Правда, перевернула его к себе спиной. Раз он им так нравится, пусть и любуются своим слоном! Да и держать его так оказалось много удобнее.

Какое-то время Алина и слон слонялись по квартире, изо всех сил демонстрируя дружбу и то, как же им хорошо вместе… Алина не раз у всех на глазах его чмокнула, а затем, безо всяких церемоний, взгромоздила на кухонный стол. Слон хорошо стоял на ногах, не падал. А если вывернуть их чуть назад, то выпячивалось смешное розовое брюшко.

– Ой, смотрите, как у папы! – рассмеялась Алина.

Папа выглянул из-за газеты, глянул поверх очков и, вновь вернувшись к чтению, сказал: – Шут знает что такое!

Алина, не сомневаясь, что сейчас встретит поддержку, посмотрела на маму.

Мама же, весело в это время подбрасывающая в ладошках будущую котлету, ответила неожиданно и строго.

– Ну-ка, убери слона со стола, нечего ему тут делать. И не стыдно над отцом-то смеяться…

Ужас, теперь мама смотрела на неё с каким-то сожалением… В этом взгляде читались слова: «Эх ты…а еще наша доченька…»

А потом, потом она говорила только с папой. На их излюбленную тему: «Попробовали бы мы что-то подобное сказать своим родителям». Далее следовало неизменное обоюдное соглашение, что такого не то, что в жизни – в природе не могло случиться. Они-то всегда молчали, – это теперешние дети языкастые.

Отложенную в сердцах газету папа давно свернул трубочкой и теперь постукивал ею по краю стола. Наверное, нервничал по поводу неправильной дочки.

– Шут знает что такое!

Это стало последней каплей. Алина предельно осознала, как ей всё здесь обидно, забрала своего слона и, ухватив за хобот, направилась к брату. Слон едва волочил ноги.

– Нет, ты смотри… Только пол покрасили! – послышалось вслед.

– Шут знает что такое!

Кто бы ни обиделся на такое? А ведь всё было хорошо, если бы не этот слон!!!

– Чего пришла? – спросил брат. – Обидели тебя там что ли? Ну, иди, иди сюда, я тебя пожалею… Вот честно мне скажи, по шее получить хочешь?

Алина замотала головой и принялась жаловаться на судьбу и слона. Голосок у нее сегодня был таким, который в обычный день невозможно и повторить. С каждым новым словом брат всё больше грустнел.

– Что… Он совсем-совсем тебе не нравится?

Алина кивнула.

– А я своего любил… Маме только не говори. А то она расстроится.

– Хорошо. Ни за что не скажу!

– А всё-таки, чем он тебе не нравится?

– Он… Он такой пластмассовый весь…

– Ну и что. Вот тоже, нашла отговорку. …Погоди, погоди-ка, а ну-ка, иди сюда…

Алина не поняла, куда ей идти, когда и так стояла к нему впритык.

– …это что же получается… Значит, моего красного медведя ты тоже не любишь?!

– Нет, что ты! – Алина перепугалась до смерти. – Красного медведя я о-о-о-очень люблю…

– Но ведь он тоже, пластмассовый, – усмехнулся брат.

Алина выдержала внушительную паузу и медленно произнесла:

– Н у,  о н   ж е   т в о й…

Да, красного медведя с черными глазками и носиком и продавленной толстой попкой – она любила! И ничего, что все четыре лапы давным-давно провисли на старых резинках и болтались во все стороны. Красный медвежонок теперь больше напоминал погремушку для маленьких крошек, нежели игрушку для такой большой девочки, как она. Да какая всё это ерунда, когда любишь…