Тут же в голове поднимается ворох вопросов. Почему он мне не сказал об этом? Почему позволил подойти так близко? Чего добивался? Тут же усмехаюсь своим мыслям.

Шахов не раз предупреждал меня, что нам не стоит сближаться, что нас не ждет ничего хорошего. Это звучало не так устрашающе и походило на вызов, а все из-за того, что на мне были розовые очки.

Я ведь думала, что дело в Ямпольском. В том, что Шахов не хочет связываться с бывшей своего врага. Почему Макс сразу не предупредил о том, что дело касается Карины? Я бы держала дистанцию между нами, по-крайней мере, старалась бы не давать волю чувствам...

А сейчас получается, что я оказалась меж двух огней. С тех пор, как я увидела пост Карины, меня не покидает отвратительное чувство того, что меня использовали, потому как в лице общественности я стала злодейкой-разлучницей.

— Цветы видели? — снова обращается ко мне медсестра, возвращая в реальность. — Такие букеты только любимым девушкам носят.

Снова Ямпольского нахваливает. Закрадывается мысль, что он заплатил за то, чтобы она его рекламировала.

Как бы там ни было, приходится признать, что Стас, все-таки, в одном оказался прав. Не стоило терять голову, доверившись Шахову.

— Вы пока воркуйте, — медсестра устанавливает мне капельницу. — А я пока в тридцать шестую сбегаю, там у меня после корпоратива двое никак в себя придти не могут...

Хочется попросить ее забрать с собой Ямпольского. Лучше остаться одной, чем в его компании.

— Совсем плохо, да? — спрашивает Стас, присаживаясь на стул рядом.

— А ты как думаешь?

— Он не стоит того, чтобы ты убивалась, Надя. Если бы ты для него хоть что-то значила, он бы никогда так не поступил.

— Статистика показывает, что парни рядом со мной не самых высоких моральных принципов.

— Прости меня, — Стас пытается взять меня за руку, но я резко дергаю ее в сторону. Морщусь, когда катетер впивается в вену. — Прости.

— Давай не будем сейчас возвращаться к этой теме, — прошу Стаса. — Все осталось в прошлом.

— Выходит, шансов у меня нет?

Выпадаю в осадок от слов Стаса. Наглости ему не занимать. Хочет, чтобы я его по-быстрому сейчас простила, вернулась и закрыла глаза на предательство.

— Уходи, Стас, — произношу устало. — И цветы свои забирай. Лучше вообще не приходи. За лечение деньги верну, как только выпишусь.

— Надь, зачем ты так? — качает головой Ямпольский. — Не нужны мне деньги, я хочу, чтобы ты была здорова и счастлива. От всей души пытаюсь помочь...

— Циничная ложь, — поворачиваюсь к Стасу, в упор глядя на его покрасневшее лицо. — Ты не устал от самого себя?

— Черт... Да, устал, — честно признается он. — И я всеми силами пытаюсь исправить свои ошибки. Я многое переосмыслил, малыш. Раньше гнался за мнимой выгодой, за деньгами, а сейчас… Я понял, что в моей жизни лишь ты была настоящей. Я все еще люблю тебя, Надя.

— Если это все еще так, просто оставь меня в покое, — прошу бывшего, понимая, что меня не берут его признания. Все внутри превратилось в камень, в ледяную глыбу, которую ничем не растопить.

Может это заразно? От Шахова передалось? Он был как айсберг, теперь очередь за мной. Буду дрейфовать по океану несбывшихся надежд в полном одиночестве. Никаких эмоций, никаких чувств...

Прекрасно понимаю, что это все временно. Действие седативных закончится, и переживания вернутся на место. Сердце снова будет гореть адским огнем.

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Но я тебя одну не оставлю.

— Мне не нужна твоя помощь, Стас. Я справлюсь, — с нажимом на последнее слово. — Дальше я сама. И к тебе я не вернусь. Ни при каких обстоятельствах.

Вижу по выражению лица Стаса, что мои слова его не устраивают, но он ничего не может сказать против. Наверное, боится, что у меня снова будет нервный срыв. Доктор, кстати, сказал, что пневмония развилась на фоне стресса в самой реактивной форме. И почему я не удивлена?