О, еще бы не слышала. И не просто слышала — имела честь воочию лицезреть даму сердца Шахова. А после еще и одной из первых узнала, что она в положении.

Смотрю куда угодно, только не в глаза Ямпольскому. Он неплохо умеет считывать мои эмоции, несмотря на то, что всегда довольно поверхностно реагировал на многие вещи и казался мне тем, кому плевать на чужое настроение.

— Слышала, конечно, — сам констатирует Стас, не дожидаясь моего ответа. — Прости, если это будет жестоко, но… Макс никогда ее не бросит. Да, они могут поругаться, могут расстаться на какое-то время, вот только итог всегда один.

— Один?

— Шахов выбирает Карину, а она никогда его не отпустит.

Словно пытаясь подкрепить сказанные слова, Стас лезет за телефоном в карман и открывает там что-то. Разворачивает мне экран, показывая фотографию.

Пялюсь на счастливые лица Шахова и его бывшей. Как заворожённая смотрю в знакомые черные глаза, которые еще час назад дарили мне обжигающие взгляды. В них ведь читалось столько обещаний, что я поверила… Решила, что они предназначены мне.

— Зачем ты это делаешь?

— Я пытаюсь тебе помочь.

— Ты не помогаешь, — качаю головой. — Ты меня убиваешь. Уходи, Стас, нам с тобой не о чем разговаривать и нет смысла…

Не договариваю. Голова закружилась так сильно, что меня качнуло в сторону. Ямпольский тут же подрывается и подставляет мне плечо, помогает опереться. Хочу его оттолкнуть от себя, но слабость такая, что я даже глаза открыть не могу. Все плывет...

— Что случилось? — Софа выбегает из кухни, бросается ко мне. — Ты что с ней сделал, придурок?

— Почему сразу я??? Ей плохо стало. Надя, посмотри на меня? — голос Стаса слышится будто сквозь толщу воды.

— У нее жар. Господи, Надя! — в голосе Будановой проскальзывают истеричные нотки, когда она трогает мои лоб и щеки. — Надо срочно в больницу.

— Нет, — пытаюсь опереться об дверной косяк, чтобы не прижиматься к Ямпольскому. — Мне… Просто отлежаться нужно, я замерзла…

— Вызывай скорую, — командует Стас, игнорируя мои попытки отстраниться. Софа убегает в свою спальню, через пару секунд слышу, как она кому-то тараторит в трубку, называя адрес дома. — Иди-ка сюда.

— Стас, пожалуйста… — чуть не хнычу, когда Ямпольский поднимает меня на руки и несет внутрь квартиры. Носом утыкаюсь ему в грудь, от чего становится еще хуже — слишком резкий аромат туалетной воды бьет в нос.

— Не упрямься, я всего лишь хочу тебя на диван уложить. Может полегчает.

Действительно, в горизонтальном положении мне становится чуть легче. По крайней мере, я не теряю сознание, хоть перед глазами все плывет, будто меня до этого поместили в центрифугу и крутили до отказа вестибюлярного аппарата.

— Вот вода, — звонкий голос Будановой бьет по перепонкам. — Скорая уже едет.

— Я никуда не…

— Поедешь как миленькая. У тебя температура почти под сорок, — Ямпольский подкладывает под голову подушку и укрывает пледом. — Соф, собери вещи Нади.

— Да, сейчас…

— Выпей воды, малышка, давай, — Стас подносит стакан, и только тогда я понимаю, как сильно мне хотелось пить. Приподнимаюсь на локтях и делаю жадные глотки, которые обжигают горло. Закашливаюсь, морщась от боли.

— Потерпи, сейчас скорая приедет, — слабо киваю и откидываюсь на подушку.

Сил, чтобы сопротивляться действиям бывшего, не остается. Кажется, мое душевное состояние ударило и по организму, потому что так хреново мне еще не было. Проваливаюсь в болезненную полудрему, чувствуя себя так, будто меня жарят на вертеле.

Пару раз мерещится голос Максима, но потом понимаю, что это игра моего воображения. Рядом со мной все еще Ямпольский и Софа, которые о чем-то тихо переговариваются между собой. Кажется, подруга недовольна тем, что Стас ее подставил...