И от этого еще больше кроет. И кончики пальцев покалывает так, что хочется к ней прикоснуться. Но если сделаю это сейчас, перережу к фигам жирный красный провод.

— Ты тут не причем.

Так, стоп! У нее кто-то был или не было? Начинается, блин. Чисто женская тема — выносить мозги намеками. И как это понимать? Транслейт ит, плиз*, пока я сам не додумал!

*Транслейт ит, плиз — Переведите, пожалуйста (с англ.)

***

— Мне просто не хорошо, скоро пройдет. — Зачем-то добавляет Алиса, очевидно, заметив мою задумчивость. Даже если пройдет, трогать ее не собираюсь.

А еще по интонации голоса понимаю, что врет. Не думаю, что она настолько чувствительная натура, чтобы падать в обморок от одних лишь поцелуев и прикосновений. Я бы мог польстить свое эго, решив, что я так на нее влияю, но все-таки я не идиот, чтобы не сложить дважды два. Это что-то личное.

— Идем, — протягиваю руку Язве.

— Куда? — ее зубы стучат так, точно она простояла на морозе минут двадцать.

— Тебе надо согреться. В соседней комнате есть плед. Приставать не буду, не бойся, — добавляю, заметив возмущение в голубых глазах напротив.

— Я тебя не боюсь, — слабые попытки защититься выглядят смешными. Я по-прежнему заведен, но уже по-другому поводу. Ее упрямство выбешивает. Да и надо быть психом, чтобы лезть к Алисе в такой момент.

— Я уже понял, что ты бесстрашная. Дай угадаю, твой девиз по жизни: "Слабоумие и отвага"?

— Очень смешно, — еще один убийственный взгляд в мою сторону. — Просто оставь меня.

— Нет, малыш, не оставлю. Мне проблемы не нужны.

— А мне не нужна твоя забота.

Но, несмотря на протесты, все-таки добиваюсь своего. По части упрямства мы с ней примерно на одном уровне.

— На, укутайся хорошенько, — серый плюшевый плед ложится на плечи Алисы, от чего она вздрагивает. В который раз за вечер.

— Спасибо, — коротко благодарит, не встречаясь взглядом, и, словно на всякий случай, отступает от меня на шаг в сторону.

Можно было бы ее оставить одну и спуститься к гостям, но отец с детства учил, что нельзя оставлять других в беде. Даже без слов понятно, что этой девчонке требуется помощь. А мне, судя по всему, лечение головы, раз я считаю, что мне под силу спрятать ее от собственных страхов.

Как бы там ни было, после нашего визита в центр опеки ситуация повторяется. Правда, теперь я знаю, в чем причина дикого поведения Язвы. И про врачей я не шучу — готов лично сводить ее к самым лучшим специалистам из нашей семейной клиники и выбить прием у именитого психолога столицы. Заодно и сам бы заглянул на пару сеансов. У малышки огромный букет детских фобий и страхов, а у меня, кажется, развилась острая зависимость от ее ядовитых губ.

— Со мной все нормально, спасибо. Ты меня только отвези к Пушинке. Пожалуйста.

Волшебные слова даже выучила, видать, сильно перепугалась за свою сестренку. Тут я ее понимаю, хоть и рос в семье один, где все внимание было приковано исключительно ко мне. До некоторого времени, пока папа сюрприз не подкинул, но об этом я стараюсь пока не думать. Короче, что выросло, то выросло. Всегда считал себя эгоистом до мозга костей.

— Ладно, поехали.

— Рем... Лев...

Вздрагиваю, когда Алиса зовет меня по имени. Так непривычно и... чертовски приятно. Наверное, потому, что по пальцам можно пересчитать такие моменты. Мы с ней всегда в контрах, никто не хочет прекращать перестрелку.

— Только пообещай мне одну вещь.

— Что опять? — невзначай напоминаю, что обещаний с моей стороны уже было достаточно. Не то, чтобы мне сложно — вообще расплюнуть, просто бесит, что все они звучат как глупые запреты. Не касайся, не тащи в постель, не морочь голову. Можно подумать, я не могу сделать что-то просто так, не преследуя какие-то свои цели. С самообладанием у меня полный порядок, как бы сильно не хотел эту девчонку.