И да, думаю, бытующий стереотип, что все детдомовцы ничего не имеют, сыграл свою роль.

В общем, мальчики пришли, увидели, но победить забыли.

А я к тому времени, эпично сложившись в неопознанную закорючку, благополучно выпадываю из пристройки на улицу. Сгребаюсь на корточки, уже не прислушиваюсь совсем, и на протест в очередной раз отбитого тела не обращаю внимания. Только оглядываюсь по сторонам, и на полусогнутых шуршу по прямой, прячась в тени трехметровых, пушистых сосен.

Куда пойду дальше, у кого стану просить помощи и обо всем остальном не думаю. Потом, все потом! До дороги остается несколько метров, их я преодолеваю практически бегом, ускоряясь с каждым шагом. Вылетаю на открытое пространство и несусь вперед, не чувствуя утрамбованный гравий под ногами. Оглядываться не хочется, но, я все же оборачиваюсь на бегу. Убеждаюсь, что меня никто не преследует…

И с размаха впечатываюсь в чью-то рослую фигуру!

От удара меня отбрасывает назад, но меня перехватывают за плечи, не давая упасть.

Стук сердца обрывается в груди, я резко вскидываю голову… и успокаиваюсь.

Нет. Внезапное препятствие знакомых черт не имеет!

- Вы в порядке? – интересуется молодой человек, продолжая заботливо придерживать меня одной рукой. Я невольно сглатываю, смачивая пересохшее горло. Его голос, низкий, глубокий, насмешливый, с первых вкрадчивых нот пробирает до мурашек. А может, это просто игра воображения?

Когда ты сама по себе один сплошной клубок оголенных нервов, любой человек, встреченные тобой посреди ночи, покажется серийным маньяком.

- Да, - настороженно отвечаю, машинально оглядывая незнакомца.

Он молодой, красивый, про таких говорят « в самом расцвете сил». Чуть больше тридцати лет, наверное. Прекрасно развитое тело подчеркивает черная кожаная куртка-косуха, узкие черные джинсы, и высокие ботинки, больше похожие на экипировку мотоциклиста. Шлема в руках я не вижу, но сознание машинально фиксирует крепкую грудь, рельеф который неплохо обозначает белая футболка.

Фонарь неподалеку дает достаточно освещения, и у меня прекрасная память на лица, позволяющая за секунду запомнить все черты его лица. В меру привлекательные, в меру грубоватые. Его линия упрямого подбородка просто изумительна, четко обозначенные скулы выше всяких похвал. Волосы черные, длинные прядки лежат в творческом беспорядке. Глаза темные, чуть прищуренные, на полных губах вежливая полуулыбка…

И я не верю ему, сразу.

Перевожу многозначительный взгляд на свое плечо, и мужчина, прекрасно уловив намек, убирает с него руку, мельком сверкнув дорогими массивными часами на широком запястье.

- Я пойду, извините, - пытаюсь обойти его, с трудом сохраняя остатки самообладания. Фальшивлю безбожно, понимая, в каком пребываю виде. Растрепанная, грязная, перепуганная, помятая, глаза вот-вот вылезут из орбит. Одежда местами драная отнюдь не по дизайнерской задумке, а цвет волос и вовсе, навевает мысли о не самом удачном заказе парика с Али-Экспресс, или на тотальное отсутствие вкуса и мозга.

И если кто-то на такую клюнет, то, скорее всего, это будет бомж.

Впрочем, особого выбора у меня все равно нет. Приходится изображать полную независимость от чужого мнения и рекламировать собой свободу самовыражения. Впрочем, в век людского равнодушия это никого волновать не должно: мало ли какие дурные малолетки могут по ночам бегать?

Но незнакомец вдруг преграждает мне дорогу, останавливая.

Машинально вскидываю голову и хмурюсь, всматриваясь в его лицо. Замечаю, как изгибаются его брови, взгляд в какую-то секунду становится демонически хищным, губы расплываются в циничной ухмылке… и я всё понимаю.