Кстати, Валера сегодня приходил. Я слышала его голос, но лежала на боку и сделала вид, что сплю. Мне было очень стыдно смотреть ему в глаза. Им всем.

Я изгой, ненавистная крыса. Держу пари, каждый из них мечтает теперь меня прикончить.

Чародей ведь тоже видел меня тогда голой, поломанной. Сколько их там было, этих мужиков? Семь, восемь? Крутой просто выбросил меня им, как на свалку.

– Даша, тут еда домашняя. Поешь и давай, это… выздоравливай. Игорь сказал, что завтра выпишет тебя на домашнее лечение, так сказать. Я заеду за тобой утром и отвезу, по-тихому посажу на поезд. Думаю, это толковая идея в твоей ситуации.

Валера очень рисковал, и я не понимала, зачем он идет против Крутого. Я не хотела в это вмешиваться, не хотела, чтобы еще и он пострадал из-за меня.

Никогда не думала, что совесть может делать больно, а она может, еще как. Теперь это грызет меня, заставляет гореть изнутри, пылать просто.

Они все нормально относились ко мне. Никто меня не обижал (кроме Киры), меня принимали, любили, и даже Крутой. Особенно Крутой. Я же все поломала. Я все разрушила. Сама.

Валера постоял рядом минуту, а после оставил пакет и ушел. Он вор, я знаю, что Чародей сидел даже когда-то, но именно он мне сейчас помогает. Думаю, он это делает, потому что не входит в Прайд, и, кажется, теперь Валера единственный, кто не желает мне смерти.

Есть я все еще не могу. Совсем нет аппетита, и, как только я поднимаюсь с кровати, у меня почему-то кружится голова. Я все жду, что это пройдет, но становится только хуже.

Завтра я уеду. Валера сказал, поможет. Это мой шанс. Похоже, единственный.

Ближе к вечеру я забываюсь беспокойным сном, а после резко вздрагиваю, когда слышу характерный щелчок.

Распахнув глаза, вижу дуло пистолета с глушителем, которое направлено на меня, и человека в медицинской маске напротив, а после раздается выстрел.

Звонок поздно вечером. Мы в офисе, я все еще пересматриваю с Гансом договоры. Да, кэш мы проебали, но есть еще много чего, что можно спасти.

Казино, как оказалось, сразу перепродали, но я пока не могу понять, откуда растут ноги и кто его купил. Она и тут постаралась, тварь, все просто на хуй перерубила. Знаю только, что это заведение я потерял безвозвратно.

– Говори, Гафар.

– Ты там еще живой?

– Ну если трубку взял, значит, живой.

– Побеседовать надо, где ты?

– В офисе, есть желание помочь?

– Очень смешно, у меня своих дел по горло. Как ты понимаешь, Савел, теперь нас серьезно поджимают со всех сторон. Ты ослаб, кресло качается.

– Пусть кто только дернется! Ты мэр. Точка. Если кто не согласен – таких мы будем валить. Все, игры кончились! Что ты хотел, говори.

– Предупредить. Пошла молва, что крысу твою заказали. На нее охота объявлена, пацаны делают ставки за ее голову. Пока ты тут сопли в офисе жуешь, девку прирежут, и, скорее всего, скоро, а мы останемся без информации.

Стискиваю зубы: этого еще не хватало. Хотя я, конечно, знал, что так будет.

– Кто взялся? Имя назови.

– Я не знаю. Может, это просто слухи, но чисто по-партнерски я тебя предупреждаю. Ты узнал, кто заказчик? Это важно выяснить, пока крыса еще дышит.

– Это не телефонный разговор, но я понял. Расколю, не переживай, держи своих головорезов на цепи. Ищите бабки, Гафар, в общаке там были меченые купюры. Может, где засветятся в городе. Пока это единственная зацепка.

– Хорошо, передаем своим. Еще что-то?

Закуриваю, смотрю на эти документы. Их до хрена, Ганса почти не видно за этими горами. Мы подняли архив, все надо перепроверить, и, кажется, наша безопасность хромала на обе ноги.

Сжимаю виски. Что еще… кто еще? Боже, в голове просто каша.