Но только я сделал шаг, как вновь раздалось:

– Ой! Ой!

Я вновь остановился в недоумении. Странно. Что это было за «оё-ёй»? Я ещё раз осмотрелся. Под ногами – ничего. Вдоль дороги, ни спереди, ни сзади, никого не было.

Потом я стал осматривать придорожные кусты терновника. Пригляделся к зелени кустов – и среди жёлтых цветков одного из кустов терновника, на его колючках, я увидел небольшого жёлтого мишутку. Он был такого же жёлтого цвета, как и цветы терновника. И поэтому его сразу-то и невозможно было разглядеть. Он почти сливался с жёлтым фоном цветочных кустов.

Откуда он здесь мог взяться? Я, перепрыгнув через канаву, отделявшую трассу от кустарника, подошёл к этому кусту. Потом с удивлением посмотрел на него.

Мишутка весело улыбался, протягивая ко мне свои лапки. Я посмотрел на свою находку и полушутя спрашиваю его:

– Чего кричишь?

А он, как будто в ответ, кивнул головой и махнул мне лапкой.

Я не понял, что это такое. Явь это или глюки.

Протёр глаза. Посмотрел на этого странного незнакомца. Не верилось – слышал я его голос или нет. Правда это, что со мной происходит, или нет? Разговаривает этот зверь со мной, или это уже у меня в голове точно что-то шуршит?

Но всё-таки мишка был, и он действительно застрял в иголках куста терновника, ветви которого под воздействием ветра слегка шевелились.

Он сидел на иголках. Он не упал, когда кто-то его, видимо, выкинул из машины. Но мишка не упал на землю, он просто задержался на иголках терновника. Я протянул к нему руку и взял его. Непроизвольно подумалось: «Вот это да! Если кому рассказать, то не поверят же».

О, какой он был красивенький и хорошенький. Он был только весь мокрый, но так же весело улыбался. Глазки у него были такие весёлые и довольные, что настроение у меня само собой приподнялось.

Я взял его в руки и стал разглядывать. Говорю ему:

– Привет.

А он, как будто в ответ, снова махнул мне лапкой, и с его стороны непроизвольно вырвалось:

– Привет-привет.

Что? Он и в самом деле со мной разговаривает? Да и пусть говорит, значит, с кем-то на самом деле можно будет поговорить в трудную минуту. Я снял его с колючек терновника и принялся рассматривать.

Это был жёлтый мишутка, совсем продрогший от напитавшейся влаги. Я отряхнул его от капель дождя и положил к себе на грудь, под комбинезон. Пусть согреется. А он и в самом деле был холодный и мокрый.

Почувствовав, что он в верных руках, мишутка замолк.

Я перепрыгнул обратно через канаву. Не хотелось мне идти на эту трассу, туда, где гудели автомобили. Заглянул за отворот комбинезона и посмотрел в глаза спасённого мишутки. Смотрю, а у него сбоку прицеплена какая-то бирочка с надписью. Я надел очки, чтобы прочесть, что же на ней написано. И прочёл: «Нельсон».

– Ха! Так тебя что, Нельсоном зовут, что ли? – удивлённо спросил я его. Мишутка в ответ как будто бы даже подмигнул мне.

Непроизвольно подумалось: вот это да!

– Ну и нормально! Привет, Нельсон, – погладил я его по мокрой головке. – Пошли назад, будем вместе куковать на нашей «Кристине». Будешь жить у меня, я тебя отогрею, я тебя высушу, и ты будешь жить у меня в тепле. Будешь говорить мне хорошие слова. Утром будешь говорить «Доброе утро!» – вечером будешь говорить «Спокойной ночи!». Давай будем друзьями?

Мишка как будто бы соглашался со мной, и мне даже показалось, что он опять подмигнул мне, или утвердительно кивнул головой.

Интересно. Какой ты хороший! Какой ты замечательный!

Я вновь засунул его себе под комбинезон, но уже во внутренний карман, повернулся и пошёл обратно к порту. Думаю: «Вот это да! Надо же! Или мне это кажется, или он и вправду со мной разговаривает? Не понимаю».