– Какой-то ты помятый, – резюмировал Алан, глядя на почти упавшего в кресло друга.

– Я бы на тебя посмотрел, если бы тебя оставили одного с двумя детьми на целый день. Я что, нянька что ли? Которая, между прочим, у них есть! Уже случилось бы что-нибудь наконец! Тебя никуда подбросить не надо, скажем, в сторону южных островов?

– То есть ты провёл день в качестве отца? – то ли ехидно, то ли сочувственно спросил Алан. – Пить будешь?

– Ты издеваешься?

– Только если совсем чуть-чуть.

Новоиспечённый отец двух близнецов, которым недавно исполнилось полгода, посмотрел на него воистину убийственным взглядом.

– У них есть мать, есть няня, есть даже бабушка, которая, между прочим, специально переехала в Арвиессу, чтобы нянчиться с внуками, можно подумать, мои сёстры её недостаточно ими снабжали. Зачем там я? Вот ответь мне.

– Так ты это Ларине говори, а не мне.

– Ага. – Орнадо вытянулся в кресле в почти полулежащем состоянии. – Такими темпами я скоро в патрули ходить начну, там хоть силу применять можно. Глядишь, убью кого-нибудь – полегчает.

Алан только хмыкнул в ответ. Когда два года назад капитан сделал-таки предложение Ларине, семейство Вириесдов было в восторге, ну а когда на свет появились близняшки, Розалинда Вириесд, прослезившись от счастья, переехала поближе к сыну, отчего тот теперь старался проводить все больше времени на работе.

– Ты сюда пришел просто на жизнь пожаловаться или..?

– Или. Жалости от тебя всё равно не дождёшься. Помнишь, когда Арвел родился, ты искал, есть ли ещё новорождённые некроманты в Цеймарре?

– И? – Алан отложил в сторону просматриваемый как раз по ходу разговора отчёт о возмещении убытков, принесённых юными стихийниками интерьеру корпуса. – Мы же никого не нашли.

– Тогда да. Но до меня тут дошли слухи об «исчадии зла», которое за деньги показывают в одном из балаганов, курсирующих по стране, и по описанию это просто ребёнок, чрезвычайно похожий на твоего сына.

– Ну спасибо. – Алан нахмурился. – Где сейчас этот балаган?

– В Гранже, помнишь этот городок?

– Такое с трудом забывается. Пошли.

– Прямо сейчас?

– Ты предлагаешь подождать, пока они оттуда уедут?

– Да нет, так для проформы спросил, – Орнадо встал, доставая из кармана неизменный мелок. Через минуту они уже стояли на главной площади Гранжа, напротив ратуши. Сейчас здесь было почти жарко, солнце припекало, жужжала мелкая мошкара, лениво сновали по улицам редкие прохожие. Свистнув, Алан подозвал скучавшего на ступеньках дома мальчишку, как наиболее удобный и верный источник информации. Подкинул на ладони медную монетку.

– Малой, у вас тут цирк, говорят, остановился. Знаешь где?

– А то, милсдарь маг. Могу и проводить.

Дождавшись кивка, он припустил вниз по улице, периодически оглядываясь, успевают ли за ним приезжие. Через пару кварталов он свернул на небольшую площадь между домами, где раскинулся потрёпанный шатёр с установленным перед ним грубым деревянным помостом и парой шестов с натянутым канатом – обычный бродячий балаган. Сидящий перед входом человек, натирающий тряпочкой какой-то зеркальный шар, при виде приближающихся магов быстро подскочил и согнулся в глубоком поклоне.

– Ярких звёзд, господа, что вам угодно?

– Говорят, у вас тут диковинка есть, «исчадие зла», посмотреть бы, – Орнадо незаметно толкнул друга, призывая к терпению.

– А то, – просиял циркач, узрев сверкнувшую серебром монетку, – пойдёмте провожу. Выступление-то вечером, конечно, но я вам и так покажу.

Он отогнул полог шатра и шагнул внутрь. Несмотря на довольно внушительные размеры в шатре оказалось тесно от людей, вещей и клеток с живностью. Проходя мимо грустно лежащей на подстилке выверны, крупной ящерицы, очень отдалённо напоминающей дракона, Орнадо не удержался и, ухмыльнувшись, ткнул Алана в бок, тот только вздохнул, закатив глаза, вспоминая шуточки про цирковую выверну в отношении него самого. В дальнем углу стояла ещё одна клетка, провожатый шуганул от неё молоденькую девушку в цветастых юбках уличной танцовщицы и, довольно улыбаясь, показал пальцем на сидящего внутри… ребёнка. На грязных тряпках, накиданных на пол, полусидел-полулежал бледный, худой до полупрозрачности мальчик с казавшимися огромными на крошечном личике белыми глазами с чёрными провалами зрачков. Седые волосы грязно-серыми нечёсаными прядями падали на лоб. На вид ему было года два-три.