Нехотя вновь открываю глаза, гипнотизируя люстру на потолке.

Замерла, наконец-то. Не движется.

Воодушевившись, приподнимаюсь на локтях. Все прелести головокружения и тошноты накатывают снова, усиливаясь, как назло. 

Ха! Я так просто не сдамся.

— Эй? — то ли кричу, то ли шепчу я. Трудно классифицировать собственный хрип.

Нужно осмотреться.

Ёлка! Я её знаю! Точнее, я её видела. Определённо видела. 

Только… где?

Ковёр под моей задницей бежевый. Длинный ворс почти не доставляет неудобств в моей ситуации. Было бы ещё здорово, если бы я доползла и уснула на нём вся, а не 50/50. 

Шея ныла. Спина едва согнулась, когда я всё-таки приподнялась, не решаясь встать полностью, и уселась на корточки. Голова отозвалась тупой болью. Сапог, — почему-то в единственном экземпляре, — соскочил с ноги, заставив меня пошатнуться.

Что за чертовщина? Где я, грешный суслик?

Оттолкнув сапог, я встаю во весь рост. 

Комната мне смутно знакома. Понятия не имею, где я, но, как и с ёлкой — где-то я её видела. 

Красивый интерьер в этно стиле, высокая наряженная ель, многочисленные книжные полки, стеллаж для книг, настоящий, на первый взгляд, камин, работающая гирлянда, протянутая по всему дому, разномастные коробки с подарками под ёлкой… 

"Новый год!" — уверенно думается мне, делая выводы исключительно увиденному. 

Всё же внутри ничего не откликается.

Плевать, где я, здесь должен быть водопровод!

Иду в дверной проём, задевая головой подвешенную гирлянду. Не обращаю на это внимания. Это сейчас не главное.

Поиски кухни несколько затягивались. Я отыскала целый кинозал, три спальни и, наконец-то, ванную комнату.

— Слава богу, — с моих губ срывается хриплый шёпот, пока я с активностью зомби плетусь к белоснежной раковине.

Вот вообще неважно, что там за вода. Лишь бы не вино!

Вино… Что-то всплывает в памяти: какой-то звон и громкий смех, оглушающий мужской голос, на фоне которого что-то стучит или гудит…

Гоню от себя эти обрывки. Открываю кран и упираюсь руками в раковину. Передо мной большое и что немаловажно чистое зеркало в красивой деревянной раме. Я кошу глаза куда угодно, лишь бы не встречаться с собственным взглядом.

...но встретиться пришлось.

Признаться, я ожидала худшего. 

— Ну, это уже хороший знак.

Подмигнув довольно симпатичной девушке в зеркале, я перебрасываю тёмно-русые волосы за спину и склоняюсь над мощной струёй воды. Пью долго. Жадно. Даже не чувствуя вкуса, мечтаю об утолении жажды, что никак не наступает. 

Так, надо дать себе время подышать. 

Не выключаю кран. Выпрямляюсь, встречаясь с голубо-зелёными глазами в отражении. На мне белый топ от довольно своеобразного брючного костюма. Рукава слишком широкие, завязки на груди. Брюки не лучше. Широченные штаны такого же цвета, болтающиеся чуть ниже талии. Плотная ткань оттягивает пояс, отчего он топорщится.

— И куда я такая красивая попала? — выдыхаю, не утратив здорового сарказма. 

Слева небольшое окно, в котором виден угол то ли ещё какого-то дома, то ли строения на земельном участке. Справа белая занавеска с принтом палочек корицы. Должно быть, за ней ванная.

И где я эту занавеску видела? 

Взгляд скользит в пустующий  угол и возвращается к занавеске с парными палочками корицы. Поднимается выше, замирая на держателе, и приклеивается к нему намертво.

Что-то с ним не так.

Топот заставляет очнуться. Вынырнуть из пелены странного дежавю. Сконцентрироваться на шуме воды и топоте чьих-то ног.

Рука сама тянется к крану. Выключаю воду, с замиранием сердца ожидая того, кто вот-вот должен здесь появиться.

— Ты… — ошарашенно выдыхаю.

Осознание приходит не сразу. Продрогший и посиневший Никлс Фог Первый замирает в распахнутых дверях, глядя на меня убийственным взглядом.