Началось все примерно недели две назад, может, чуть раньше, незадолго до того, как мы укрепляли защиту дома согласно свежайшему дополнению к постановлению «Об охране жилых помещений».

Будто маленькие увесистые лапки. Топ-топ-топ. Топ-топ-топ.

У меня дернулось веко.

– Мар, – заунывно зашептала я, – ты спишь?

– Угу. И ты спи.

– Я не могу, – ныла я, – опять эти звуки мне мешают.

– А мне нет, потому что никаких звуков нет, – буркнул супруг и зарылся носом в подушку поглубже. Я обиженно засопела. Холин повернулся, придвинулся, обнял и почти уснул. Рука, лежащая поперек меня, обмякла. Мне не засыпалось и не лежалось. Я слышала мерзкий топоток так, словно топотали у меня под черепом, и принялась возиться, пытаясь натянуть одеяло на уши.

– Хм… – муркнул Марек, рука активировалась и поползла по животу. – А теперь мешает.

– Отвернись и мешать не будет.

– Лучше ты повернись и точно не будет. Хотя, можешь не поворачиваться. Со спины подкрадываться интереснее.

– Мар… Нам на работу.

– Точно, – заурчала тьма, горячо дыша мне в затылок, и продолжила поползновения, – но раз мы все равно проснулись.

– Мар…

– Ну что опять? – шепотом возмутился Холин, остановленный в лучших побуждениях.

По коридору зашлепали. Дверь бесшумно открылась и в щели вспыхнули синевато-зеленые огоньки. Две штуки комплектом.

– Ма, па, а у мертвеньких ёжиков детки бывают?

Я уткнулась в подушку, чтоб не расхохотаться в голос, а Мар, как настоящий темный и отец, держал лицо кирпичом. И молчал. Потом встал и пошел к топчущемуся в дверях Лайму. Направляясь к спальне сына, он занудным голосом принялся читать лекцию о репродуктивной системе не-мертвых, а вернее, о ее полной несостоятельности.

Даже мне сразу спать захотелось. Я, может, и уснула, но Холин вернулся, сопя полез под одеяло и принялся совать на мои теплые сонные бока свои холодные руки.

– Уложил? – чисто для проформы муркнула я.

– Уложил. – Некромантские руки согрелись как-то очень быстро и быстро вернулись к тому, на чем прервались перед вопросом о размножении мертвых ежиков. – Зато сам окончательно проснулся и теперь жаждю возмездий.

– Ладно, уговорил, одно маленькое возмездие.

– Уже не маленькое.

– Холин, с твоим языком никаких возмездий не нужно…

– Сама напросилась…

* * *

Жестокое утро пришло внезапно и неумолимо.

– Копать! – разорялся магфон, а на до мной впору было формулу поднятия читать, потому что иначе бренное тело восставать не желало.

– Холин, ты же некромант, сделай что-нибудь.

– Я уже много чего сделал, ночью, как приличный некромант.

– А…

– И как неприличный тоже. Меня бы кто восстал…

Но неявка на работу по причине смерти в УМН уважительной не считается. Шутка с долей шутки. А похожий на несвежего зомби некромант за столом в кабинете и вовсе явление рядовое. Но к утреннему принятию пищи, после водных процедур, мы слегка ожили. Как ни странно, оба дитяти тьмы уже сидели за столом и изображали поедание завтрака. Дара чахла над порцией, уткнувшись носом в монитор магфона, Рикард, вооружившись двумя вилками, вел в тарелке раскопки.

– Отбери у ребёнка магфон, её там плохому научат, – пробубнел Мар сам утыкаясь в планшет, точно так же сутуля плечи.

– Её и без него научат.

– Тебя где научили?

– Я ведьмомаг, мы испорченные с рождения, – ответила я и решила начать с кофе.

Немного ныли ребра от ночных волнений разного рода, но в целом настроение было радужное, несмотря на катастрофический недосып, чего со мной уже давненько не случалось. Думаю, Став быстро мне напомнит, что такое ночные смены. А для чего еще стажеры нужны?

Отломила кусочек омлета и почти поднесла ко рту, как с удивлением обнаружила в еде серую с темным основанием иголку.