– Есть вещи, которые увидит только вампир с определенным даром. Как ОН вам показался?

– Ужасающе прекрасен, – эту фразу пришлось писать.

– Невероятно точное определение, – растянул губы в улыбке Асгер. – То, что вы испытали на себе – исключительно сильный вампирский зов, умноженный на такой же исключительный дар голоса дивных.

– А его свирель? – шуршала я по бумаге. Удивляюсь, как он разбирал скачущие вверх-вниз руны…

– Склонен к самолюбованию и обожает музыку. Водились когда-то в землях Ирия сказочные крылатые лошади с витым рогом во лбу, живая магия. Сами понимаете, что с ними стало. Флейта Вечного музыканта как раз из такого рога. И да, он почти что ровесник сказок об однорогах.

– Вечный, илфирин, так он себя назвал, а еще…

– Эльфир, – продолжил Асгер, не дав мне дописать. – Только женщина моей расы при стечении многих обстоятельств может родить дитя от эльфа, и никак наоборот. К счастью, это случается очень редко, даже по меркам долгоживущих. И что бы вы сейчас не подумали о нас, обо мне, – таких детей не оставляют в живых. В большинстве подобных исключительных случаев им просто не дают родится. Этот НАШ закон не нарушался никогда. Вы столкнулись с причиной, по которой он был создан. Убить это существо невозможно. Он просто растворится туманом и снова спрячется. Надолго.

– Как надолго?

– Насколько ему хватит запасенного света.

– Откуда вы можете быть уверены, что другие эльфиры станут такими же как он? – застрочила я и с возмущением сунула блокнот Асгеру.

– Вы правда хотите это проверить? После случившегося?

Я малодушно промолчала и убрала блокнот. Даже я, для которой ребенок – самое невероятное чудо. Асгер понимающе коснулся руки.

– Не корите себя. Это нормально.

А мне почему-то стало гадко. Он был прав тысячу раз, и я права, но ощущение… Кто в праве решать, которое из зол меньше?

– Малена, вы ведь понимаете, что он этого так не оставит? Получить подобный щелчок по носу от сметных, пусть не совсем обычных, но все же… Тут у любого темного натура взбрыкнет, а он… он не тьма – бездна.

– Что мне делать? – снова забыв про блокнот, беззвучно выдавила я, подтягивая колени к животу и обнимая себя. И меня снова поняли.

– Я бы… мог кое-что предпринять. Но это вопрос доверия. Насколько вы мне доверяете, Малена?

Насколько доверяю? Странно звучит. Кому-то либо доверяешь, либо нет. Это все равно, что любить в полсилы или частично уважать.

«Ворнан?» – написала я, потом зачёркала знак вопроса и добавила: «Вам доверяет». Без всяких знаков. Доверил же он Мартайну тайну своей и моей крови? А это о многом говорит, пусть даже все выглядело как услуга за услугу. Ведьмак из тех, кто даже ответную услугу не стребует у того, в ком не уверен.

– Я согласна, – сказала я одними губами, и вампир кивнул.

– Это запретная магия на крови, темна. Поэтому пусть Проявленное пламя, перед тем как осудить меня, решит: он отец или судебный дознаватель.

Я промолчала. Мне еще несколько дней молчать. А Мартайн только что полностью подтвердил мои размышления о нем, Ворнане и доверии.

– Вы мысли читаете? – написала я.

– Просто долго живу, – зубасто улыбнулся вампир. – Мне понадобится контакт с вашей кожей, Малена.

Я подняла рубашку и приспустила одеяло, оголяя живот. В моей прошлой жизни в этом не было ничего предосудительного, в этой – неприлично. Но Асгер Мартайн, некоторым образом, мой целитель, в его центре мне коленку лечили, и он даже пару раз лично руку приложил.

– Кровь? – безмолвно поинтересовалась я, уже готовая подать запястье.

– Только моя собственная, – качнул головой вампир, подернул манжет, вытянувшимся когтем рассек кожу, сложил ладонь лодочкой, позволяя густой темно-красной крови, стекать туда, как в жертвенную чашу.