Когда пожар был потушен, я прошёлся по пепелищу и обратил обгоревшие останки нежити в прах. Хоть здесь эти бывшие бандиты принесли пользу. Пусть отдыхают.

За спиной послышались шаги. Это был Юрий Степанович и ещё несколько самых смелых селян.

– Шестнадцати домов лишились, ваша светлость, – староста снял шапку и начал мять её в своих сильных руках. – Знал бы откуда беда придёт, никого бы не пустил.

– Предатели могли быть и среди наших. Забыл про Кулебина?

– Всё равно обидно. Что теперь делать-то?

– Строить новые дома. Эти давно обветшали. Сколько лет пустыми стояли.

Я прекрасно знал, что может случится с деревом, если не следить за ним. Сырость, плесень, древоточцы. Со всем этим я сталкивался в своём мире. Климат там был гораздо влажнее, чем здесь. Достаточно нескольких месяцев, чтобы брошенные дома превращались в гнилую труху.

– Думаете сможем?

– Не сомневаюсь. Я планировал расширяться, но немного позже. Теперь другого варианта нет. Застроим поле. Оно выше и ровнее. Закончим здесь – перейдём к деревням. У нас ещё казанцевские есть. Не забыл, надеюсь, про договорённости наши?

– Да как такое забудешь, ваша светлость. Ладно, утро вечера мудренее. Выспаться надо. Потом уж разгребать.

Здесь я со старостой полностью согласен. Эмоции следует сглаживать сном, чтобы наутро в голове оставался только холодный разум.

– Приюти у себя девушку одну, на время. Из Томска. Надей звать. Помогает мне решить вопрос с долгами отца. В особняке пока условий нет.

– А, ну тогда, значит, будем её охранять! Сейчас накормим, обогреем…

– Никуда я не пойду, пока не увижу всех детей!

Мы одновременно обернулись и увидели Надю. Девушка балансировала на каблучках, пытаясь не свалиться с обугленных досок. На ней была песцовая шапка и укороченный женский тулуп-колокольчик. Приодели уже! Как она вообще до сюда дошла?

– Здравствуйте, – поздоровался староста. – Юрий Степанович, староста. У нас в селе только пять детей. Вам какие именно нужны?

– Гриша рассказывал, что их много. Больше восьми.

Нашлась же говорливая. Такую можно даже не пытать – сама всё выдаст.

– Сейчас это неважно. Нам пора, – оборвал я разговор, пока он не зашёл куда не надо, и зыркнул на девушку.

– Может, тогда просто зайдёте? Моя борща наварила. Как раз перед пожаром успела. Ваши-то все целы, кстати? Тушил кто.

– За предложение спасибо, но откажусь. И Надя тоже. Люди целы. Ушли в особняк – там работы непочатый край. И нам тоже пора.

Я развернулся и пошёл по развалинам, но потом всё же вернулся и поднял Надю на руки. Ноги ещё поломает, некромантша наша.

Опустил я её на землю только когда мы оказались на твёрдой поверхности, и сразу же напоролся на укоризненный взгляд Аксиньи, которая как раз шла к вездеходу, неся в руках корзинку.

Она отвернулась, сделав вид, что не заметила нас, и прошла мимо. Понятно. Обиделась.

Я ощутил чей-то взгляд и повернулся. Как минимум с десяток местных дам всевозможного возраста смотрели на меня, как на нечестного мужа, бросившего беременную жену ради молодой вертихвостки. Вы ещё скажите, что я теперь плохим для всех стал! Вот же, бабье царство.

Да ну вас!

– Миша, заводи. Домой едем.

Подъезжал я к особняку с уже сложившимся ритуалом – немного прикрыв глаза. Всякий раз, когда приходилось покидать родовое гнездо на долгое время, по возвращении меня всегда ждал какой-нибудь сюрприз.

Вот и сейчас, хлопнув дверью вездехода, я обратил внимание, что многое в моём имении изменилось.

Покосившаяся ограда стала ровной. Дорожки тоже подтянулись, хотя совсем недавно были все в грязи и ямах, вперемежку с развалившейся брусчаткой, но самым неожиданным сюрпризом стал работающий фонтан, тихо журчащий в ночной тишине.