В ту же секунду откуда-то примчался дворецкий, едва не споткнувшись о собственную ногу. По обыкновению своему он широко улыбался. Или же скалился?

– Мой король, вам повинуюсь! На ваш лик, меж тем, любуюсь!

Нерон сморщился и отмахнулся от лестной рифмы, как от надоедливой мухи, после чего приказал:

– Сопроводи гостя в его покои. Сейчас же.

Дворецкий криво поклонился, почти завалившись набок, а потом пригласил Антала следовать за ним. Бонхомме оставаться с ним наедине очень не хотелось, и всё же он пошёл, тяжело вздохнув и поджав губы. Элейн вслед произнесла:

– До завтра, господин Бонхомме.

Он медленно кивнул в ответ, провожаемый взглядами короля и принцессы. Внутри тем временем засела тревога. И что он тут забыл? На самом деле Антал знал ответ на этот вопрос. Он понимал, что Дворец Дезрозье – святыня королевства Эрхейс, и в стенах его не осквернённых молились божеству, у которого Бонхомме и сам искал защиты с некоторых пор. Антал наивно полагал, что здесь безопасно именно из-за этого, невзирая на отчаянное желание правящей семьи заполучить его голову. Ему казалось, что здесь гнетущее прошлое и ужасающее настоящее до него не дотянутся. Но что же получается? Даже тут нет спасения. И, по всей видимости, никакая вера, даже самая сильная и искренняя, не помогут.

Антал бросил взгляд в окно, уставившись на морской пейзаж. Дворец находился на необычайной высоте и крышей своей, казалось, почти касался облаков. Однако Тенебрис добралась и сюда, нашла его здесь, игнорируя святость стен Дворца Дезрозье.

Быть может, это из-за неё вся прислуга мертва? Она сотворила это с ними? Выкрутила головы, но не позволила лечь в могилу, заставив существовать и, превозмогая боль, продолжать прислуживать своим господам. Мертвечиной здесь пахло отовсюду, и запах этот удушающий всегда преданно сопровождал её.

«Мой дорогой Антал, не стоит винить меня во всех грехах. Могу поклясться, моей вины в происходящем во Дворце Дезрозье нет.»

Бонхомме тихо пробубнил в ответ незримой собеседнице:

– Замолчи.

Дворецкий молча глянул на него, но вопросов задавать не стал, продолжая вести по коридору.

«Прикуси язык, гадёныш. Не смей затыкать мне рот.»

Тон Тенебрис заметно переменился. Она угрожающе шипела, точно змея, однако всё-таки не стала больше докучать и смолкла.

– Дрянь, – скривившись, процедил сквозь зубы Антал.

Ответа не последовало – богиня действительно оставила его. Жаль, что только на время. Скоро снова объявится, когда соскучится. Тем временем Дарио вновь бросил на гостя вопросительный взгляд и прислушался: что там бормочет этот прескверный? Антал же уставился на него в ответ, широко улыбнувшись и вдруг ласково залепетав:

– А чего это мы подслушиваем?

Дворецкий вздрогнул, взгляд его заметался. И, вопреки правилам приличия, не нашёлся с ответом, просто промолчав. Он ускорился, доведя наконец гостя до покоев, после чего удалился. Бонхомме закрыл двери на щеколду – слабая, но хоть какая-то защита от незваных ночных гостей. Мало ли, кому из здешних обитателей взбредёт в голову войти к нему. В конце концов, ни о каком доверии к правящей семье не шло и речи, потому Антал чувствовал себя спокойнее взаперти. Он прислушался. Стояла тишина. Ни шагов, ни хриплого дыхания, пахнущего смертью, за дверьми не было. Только тогда прескверный выдохнул, решившись наконец расслабиться.

Покои ему выделили поистине королевские. Неужели и впрямь считают желанным гостем? Не поскупились на гостеприимство, пообещали щедрую награду… Но ощущение, что крылся за всем этим какой-то умысел, не отпускало. Происходящее с каждой секундой казалось всё страннее. Антал прошёл к большой кровати и устало опустился на мягкую перину. На прикроватной тумбе уже стоял поднос с чаем. Бонхомме взял чашку и, поднеся её к носу, принюхался – пахло травами. Вроде как даже не отравой, что удивительно. Он попробовал напиток кончиком языка и понял, что вкус у него был совершенно обычный, без горечи. В самом деле простой чай? Немыслимо. Уж если прямо на пороге не удавили, то точно попытались бы отравить! Но пока правящая семья бездействовала.