– А вы кто тогда? – растерянно спросила Анка.

– Вы забыли? – он взял ее за руку и они вместе с рыжим сеттером медленно побрели по дорожке, – я же Кузьма Ритурнель! – произнёс он со значением. – Что, вспомнили?

Анка молчала.

– Знаешь что? Зови меня просто Кузей. Ведь мое имя все равно ненастоящее. Вернее, не полное. На самом-то деле я – князь Ритурнель. Но титул нужно опускать, как нечто позорное! Такие времена! Над благородным происхождением смеются! Даже на Западе ко мне относятся с большим уважением. Племянница испанского короля подала мне руку. Ничего себе козочка! Видела бы ты! А теперь кому ни расскажешь, всем завидно. Жалкий род человеческий! Даю тебе честное слово князя Ритурнеля – первому же честному человеку пожалую дворянство.

– Как же вы это сделаете? – удивилась Анка.

– Очень просто. Я выдам ему удостоверение с печатью в красной корочке. Печать я уже сделал! Только вот нет ни одного честного человека! Но я верю, что справедливость восторжествует! Все патриоты получат правительственные награды! Остальных правительство отправит в эмиграцию с конфискацией! Теперь Бог испытывает нас! Но мы не сломимся! Я уже выкупил свой родовой курган. Рядом – пруд с форелью. И если ты не дура, если ты не такая же, как те дуры, которые считают, что заниматься пустой посудой зазорно, я тебе еще и поинтереснее кое-что расскажу, и даже покажу. Согласна?

– Да я вовсе ничего такого и не думаю про пустую посуду…

– Отлично, мой поросеночек, идем.

Двор был темный и грязный, дом глыбообразный и жалкий, дверь потертая и скрипучая. Прихожая оказалась полна стеклотары. В углах бутылки громоздились застывшими лавинами, и некоторые с приглушенными стонами катались под ногами. Шкаф тоже был наполнен ими. В ветхой комнате огромное скопление всевозможных бутылок образовывало шаткие построения и фигуры странной прозрачности. Голос Кузьмы Всеволдовича прыгал по бутылкам, падал в них, выбирался и снова падал. А весь пол был усыпан жестяными баночками…

– Мни их, мни! Ступай твёрже. Их нужно спрессовать. Вот в таком роде… – Ритурнель потоптался на баночках. – Их на вес продают.

Анка тоже немного попрыгала на баночках. Хозяин остался доволен.

– Мой бизнес такой же, как и всякий другой! Здесь нужен ум, талант и смелость. А сколько терпения! Может быть, ты считаешь, что лучше быть архитектором или учителем? Но тогда племянница испанского короля подала бы руку кому-нибудь другому. Эти банки и бутылки открыли мне Европу и Америку! А мое предназначение еще выше! Не веришь?

– Верю, – согласилась Анка, – у нас тоже полно бутылок. Ещё дореволюционных. И до пункта не допереть! Раньше бабушка хотела одолжить сумку на колёсах. Когда вы дали ей работу, решила выбросить. Но ведь и до помойки тоже не допрёшь! А теперь ей нужны новые туфли. Но все равно, никуда мы их не допрём… Можете забрать себе, если надо.

Ритурнель скорчил физиономию.

– Я не отказываюсь. Но, сама понимаешь, для меня твой подарок – так, ерунда. Капля в море. Мне каждый день мешков десять этого добра прямо домой бомжи припирают. Я плачу хорошо. Я знаю, что почём. Потому что у меня есть голова! Человек даже царской фамилии не побрезговал бы такой работой. Но не всякий бы справился. Здесь нужна горячая, благородная кровь! Что ты молчишь? Или даже усмехаешься? Не веришь в князя Ритурнеля?

– Я не усмехаюсь, а улыбаюсь, потому что я снова нашла вас…

– Ах ты мой поросеночек! А что скажет бабушка?

– Бабушка… Вообще-то она моя прапрабабушка… Я думаю, она расцелует вас.

– А если я захочу забрать бутылки?

– Спасибо скажет.

– Ну а остальные? У тебя есть ещё кто дома?