Войдя в дом, я бросил взгляд на Юлиуса и велел ему не тревожить нас с Айрэн, пока мы будем находиться в моём кабинете.

— Господин, думаю, вам с супругой было бы комфортнее находиться в спальне, — ответил на мои слова смотритель, за что я смерил его грозным взглядом.

Во-первых, мне не должны указывать, что, где, а главное — как — делать, а во-вторых, уж не прислуге вмешиваться в личные дела владельца дома. Однако я не стал озвучивать свои мысли, потому что этот смотритель работал в доме ещё до моего рождения и годился мне в отцы. Он успел стать мне родным человеком, поэтому я не желал огрызаться и спорить с ним.

Айрэн посмеялась себе под нос, когда мы приблизились к кабинету. Она поняла, что имел в виду Юлиус, ведь обычно женщин к важным делам не подпускали. Мне показалось несколько странным её поведение, так как вчера она изображала из себя ангела, который не понимает, как должна происходить близость между мужчиной и женщиной, а сегодня… Или вчера она настолько боялась меня, что все её познания испарились?

На мгновение меня обожгла мысль, что у неё есть опыт отношений с мужчинами, и это совсем не понравилось.

— Странные у вас, господ, обычаи… Вот у нас всё совсем иначе, — пролепетала Айрэн, ныряя в кабинет, как только я открыл дверь.

— И насколько иначе? Вас отдают в жёны инквизиции насильно! Уверен, что дела обстоят так и внутри поселения…

Почему-то мне хотелось поддеть её, вывести на разговор и узнать, был ли у неё любовник в деревне. Жгучая ревность поползла по жилам. Пришлось оправдать это чувство тем, что мне не нужен «испорченный товар».

— Вы неправы! У нас женятся и выходят замуж только по доброй воле. Если родители и желают свести своих детей с выбранной ими парой, то им устраивают знакомство и ждут, понравятся ли они друг другу. А что насчёт инквизиции… — Айрэн замолчала и поджала губы. — Мы с вами оказались в одной ситуации, ведь вы тоже стали жертвой обстоятельств. Вы сами вчера сказали мне это.

Я засмеялся, потому что Айрэн права.

Союз ведьмы с инквизитором — чересчур устаревшее и никому не нужное поддержание «мира». И я бы с радостью отменил такие условия, будь моя воля.

Получить ответ на вопрос, мучавший меня, так и не удалось, но я не стал заострять на нём внимание. В конце концов, я не хотел, чтобы девчонка считала меня параноиком, влюбившимся в неё, ведь это совсем не так.

Приблизившись к столу, я достал заветную папку, открыл нужную страницу и протянул значимые бумаги супруге. Удобно устроившись в кресле, девушка взглянула на содержимое и вздрогнула, словно узнала эту ведьму. Она приложила ладонь к ключику с крыльями, который активировал запись моего воспоминания с допроса.

Мать Элеоноры Ланстер слёзно рассказывала про свою дочь и молила помочь ей. Она клялась, что девушка и мухи не обидела, что она была очень добрая, трудолюбивая и врагов никогда не имела. Женщина причитала, уверяя меня, что её дочь — сущий ангел.

— С матерью девушка тоже не говорит? — спросила Айрэн, оторвав взгляд от воспоминания, проигрывающегося прямо перед её глазами в виде полуразмытой проекции.

— Нет!

— Значит, она не была близка с ней… Это мне не поможет! У вас есть какая-то вещь потерпевшей?

— Есть гребень из её волос, который нам пришлось изъять у девушки, чтобы она ничего не сделала с собой.

— Прекрасно. Дайте его мне.

Я нахмурился. Айрэн вела себя, как самый настоящий следователь. Что за чудо-женщина мне досталась в жёны? Я вдруг подумал, что если она на самом деле так умна, как мне кажется, то я точно не отпущу её от себя и сделаю всё, чтобы мы стали настоящими супругами.