Незаметно для себя я прислонилась головой к стене и уснула, совершенно не желая думать, что сейчас кто-нибудь придет за мной.

***

— Пейте! — раздался требовательный голос, и я очнулась, увидев перед собой того самого пожилого служителя с чашкой в руках. Когда только успела задремать.

— Что это?! — осторожно поинтересовалась я, забирая чашку себе.

— Вода. — В голосе старика прорезались ехидные ноты. — Чистая.

— Спасибо, — поблагодарила я и сделала два глотка. Оказывается, я действительно испытывала жажду, но только сейчас поняла, насколько сильную. — Скажите… Еще не все разошлись?

— Не совсем все, — уклончиво ответил служитель.

— А черный выход у вас имеется? — спросила, понимая, что встречаться даже сейчас нос к носу хоть с кем-то не было желания.

— Есть, пойдемте, покажу, — не отказал в помощи старик, за что я была ему благодарна. Наверное, он меня пожалел и ему не хотелось, чтобы перед храмом кто-то ругался.

До черного выхода добрались не сразу, строение занимало большую площадь. Пока шли, я попросила служителя предупредить родителей, что отправилась домой. Едва передо мной открылась скромного вида дверь, я шагнула в нее, но тут же обернулась. Мужчина всю дорогу молчал, явно не желая вести беседу с проблемной горожанкой. Но у меня еще оставался очень важный вопрос, поэтому я поинтересовалась:

— Как же мне поступить?

— Приходите вместе с женихом, и я все исправлю, — обнадежил служитель, спешно закрывая перед моим носом дверь. Видимо, чтобы я еще чего-нибудь не попросила.

Несмотря на это, предложенный мужчиной выход обнадеживал. Только сейчас поняла, что очутилась там, где меня не увидит никто из гостей. Босиком, вдалеке от установленного помоста, рядом с которым оставила свои туфли. К счастью, обнаруженная мной небольшая стоянка наемных автомобилей не пустовала. Сговорчивый водитель довез меня до нашего дома, после чего я сумела расплатиться.

А пока ехала, все думала о словах служителя, находя в его предложении здравый смысл. Осталось только найти Ричарда Холла и притащить его сюда хоть оглушенного, хоть спящего. Хотелось верить, что последнее — это крайности. Но ради свободы и на них я была готова пойти.

2. Глава 2. Родители моя поддержка. Посудой и лопатой

  Венделин Эйвери  

  — Венделин! — Голос матушки прозвучал тихо, но грозно. Она ворвалась в мою ванную комнату, когда я едва успела накинуть на себя халат и теперь пыталась справиться с волосами, с которых струями стекала вода. Обычно родительница не позволяла себе такого, но сегодня ее возмущение перевесило правила.

  — Что? — кое-как справившись с полотенцем, я одернула халат. Горничная знала, что заходить ко мне в такие минуты нельзя, а матушка часто игнорировала просьбы.

  — Кто он, Венделин? — сурово спросила леди Эйвери. — Какой позор мы сегодня испытали с отцом!

  — Мама, я разберусь, — ответила коротко, потому что с ней лучше так и никаких пререканий. Мне очень хотелось поскорее остаться одной.

  — Бедный Ортон… Как вспомню перекошенное от ярости лицо Матильды, так сердце радуе... — произнесла родительница и тут же осеклась, вытаращив глаза. Поняв, что сказала что-то не то, быстро исправилась. — Разрывается! Венделин Эйвери, с тобой я скоро поседею.

  — Прости, — ответила покаянно, вместо того, чтобы напомнить, сколько лет маги-косметологи подкрашивают матушке волосы. Я отлично знала, что так наше общение закончится гораздо быстрее.

  — А отец…Он не выдержал, и прямо с помолвки уехал в мужской клуб! Представляю, как ему сейчас плохо. Разве так можно, Венди?!

  Другими словами, папа сбежал, чтобы не выслушивать жалобы матушки на непутевую дочь.