«Да, истинная Щукина», — ухмыльнулась Илларионова, с гордостью отметив, какой сильной девушкой воспитала Татьяну.

Да, именно воспитала. Ведь их мать была вынуждена в своё время пропадать на работах, вытягивая двух девочек. Отец ушёл по-английски, не прощаясь.

Верка, как старшая, всегда максимально помогала женщине, стараясь не доставлять сильных хлопот. А когда той не стало, с боем по инстанциям оформила опекунство над Танькой. Никто не хотел отдавать девочку двадцатилетней студентке.

«Сама — дитя» — сыпалось от ничего не знающих о Вере.

О той, что выросла раньше положенных лет.

Новая улыбка. Цепная безумно обожала, когда ее недооценивали, и самодовольный босс следующий в списке, кого она завтра удивит.

Вероника пролежала около часа, смотря на фото. Сон не шёл, хотя тело сигнализировало хроническую усталость.

Почему-то стоило Илларионовой оказаться в полном одиночестве, сразу начинали донимать душевные раны, и становилось тяжело дышать. В зыбучий омут с головой неизбежно затягивали мысли о насущном.

Ей надоело мёрзнуть. Девушке хотелось обыкновенного человеческого тепла. Хотелось, чтобы по ночам обнимали и крепко прижимали к себе руки любимого.

«Дима».

Она продолжала вспоминать о нём, как не старалась прогнать образ. Заменить его кем-то другим казалось чистой дикостью.

Чтобы не чувствовать боли, Вероника вместо отдыха решительно провела весь остаток дня с родными. Девушка активно общалась, играла с сыном, помогала по домашним делам Светлане Викторовне и в повседневных заботах не вспоминала ни о чем плохом.

Когда пришла новая ночь, всё, от чего пряталась Цепная, настигло вновь. То, от чего так и не удалось сбежать. Верно говорят: «От себя не убежишь».

***

Утром Вера решительно положила на стол старшего администратора заявление об увольнении.

Сидящая в кресле, Ольга Васильевна недоуменно посмотрела на самого перспективного сотрудника.

— Вероника Олеговна, вы точно хорошо подумали? — прозвучал ее холодный голос.

— Да, — без доли колебания произнесла Цепная, не видя смысла оттягивать.

Все равно перед смертью не надышишься.

— Неужели из-за Кирилла Владимировича? — нахмурилась женщина.

— Для меня нет ничего священнее уз брака, Ольга Васильевна. Если босс этого не понимает, тогда мне придется уйти.

— Даже так? Хорошо, я подпишу. Расчет за проработанные часы придет сегодня вечером на карту. Мой маленький вам бонус за отличную работу. И спасибо, что помогли избавиться от проблемного работника.

Цепная промолчала. Лично участвовать в избавлении фирмы от нежеланного кадра она не хотела, но уже ничего не изменить. Если набил физиономию высшему начальству, значит остался без работы. Суровая реальность, где тысячу раз приходится думать прежде, чем распускать кулаки в порыве праведного гнева.

— А, еще сдайте Клавдии Семеновне рабочую форму, — деловым тоном напомнил старший администратор.

— Хорошо.

— Всего вам хорошего... — скорее на автомате, нежели искренне пожелала напоследок бывшая начальница.

Вот так просто Илларионову списали со счетов за ненадобностью. Тоскливо задумавшись о бренности бытия, девушка неожиданно столкнулась лбом с кем-то на выходе. Стоило поднять глаза, она оказалась в объятиях мажора. Слегка помятый после вчерашнего бывший протеже расплылся в самодовольной улыбке.

— Вот так встреча. Здравствуйте, Вероника.

5. Глава 5. Прозвище

— Я рад снова увидеть вас, — ласково прошептал парень над левым ухом Цепной.

Вероника решительно оттолкнула мажора, мгновенно выбравшись из его объятий.

— Жаль, не могу ответить взаимностью, — буркнула девушка, игнорируя типичные женские слабости.