Услышав и разглядев, откуда ведётся артиллерийский огонь, англичане стали отвечать. Тут я и убедился, насколько они превосходят нас в точности и эффективности артиллерийского огня. Преимущество в орудиях у них было небольшое, но подготовка артиллеристов решила всё.

Султаны взрывов начали содрогать батарею Семёна, но артиллерийская дуэль длилась недолго. Вскоре мощный взрыв накрыл всю батарею. Во все стороны разлетелись куски лафетов и людей.

С остервенением я толкал колёса орудия, двигая его вперёд. Первые ряды моих воинов бросились в сторону оборонительных укреплений англичан. Над земляным валом высунулись жерла пулемётов и начали свой танец смерти.

Длинные очереди стали косить высокую траву, поднимая в воздух не только высохшие стволы растений, но и кровавую взвесь пробитых пулями тел негритянских воинов.

Чернокожие воины открыли огонь из винтовок, но всё было тщетно. Адские молотилки перемололи первую волну, не оставив им ни единого шанса, и потянулись своими очередями к остальным, не успевшим ещё лечь на сухую землю, воинам.

"Огонь!", "Огонь!" – орал я, бессильно глядя на своих умирающих солдат. Рявкнули орудия из моих боевых порядков. Но снаряды унеслись в разные стороны, даже не задев земляных укреплений английского лагеря.

Чуть ли не со слезами на глазах, с помощью артиллеристов, я вытянул орудие. Наскоро приникнув к прицелу, направил его на ближайший ко мне пулемёт.

"Снаряд!!" Один из негров кинулся к снарядному ящику и, вытащив стальной конусовидный цилиндр, с лязгом воткнул его в казённую часть. Захлопнув орудийный замок, я нажал на рычаг. Грянул выстрел.

– На, сука… на. Снаряд!…

Второй снаряд покинул своё место в деревянном гробу. Выстрел.

– Снаряд! – выстрел. – Снаряд! – выстрел.

Земляная насыпь взорвалась, похоронив под собой пулемётный расчёт. Замолчал и второй. Поняв, откуда надвигается опасность, все английские батареи перенесли огонь на неожиданно "кусачего" врага.

Взрыв. Куски земли забарабанили по моей спине. "Аааа" – рядом разрывался в крике один из воинов, зажимая руками культю оторванной ноги, рваной красно-чёрной тряпкой лежащей неподалёку от него.

– Снаряд, снаряд, – как зацикленный орал я.

И снаряд прилетел, но не мой. Громкий взрыв оглушил меня, куски металла пронзили всё тело, разорвав артерии и вены, пробив лёгкое, почки, печень. Истекая кровью, я рухнул на землю, сознание медленно погасло.

– Опять этот гадский котёл, – подумал я, глядя на закопчённую железную посудину для приготовления пищи, стоявшую совсем рядом, и очнулся. Всё тело ломило, по телу текли реки пота, несмотря на то, что солнце ещё толком и не поднялось. Во рту явно резвилась стая кошек, оставив после себя все свои испражнения.

Я сделал шаг, и сознание снова померкло, а потом вновь стало ярким.

– Батареи в центр! Окопаться! Насчёт второго было бесполезно и говорить, что невыполнимо, то невыполнимо. Воины стали стаскивать орудия в центр, кроме пушек ложной батареи. Собрав орудия в центр лагеря, все укрылись по моему приказу в высокой траве.

Англичане, не дождавшись атаки, открыли огонь сами. В ответ, Семён открыл огонь, сначала с ложной батареи, а потом, поняв, что её заметили, убрался оттуда, переместившись ко мне.

Здесь уже, ориентируясь по дымным следам, оставляемым вражескими батареями, открыли огонь и мы, завалив весь английский лагерь беспорядочно летевшими снарядами, которые, в конце концов, благодаря моей корректировке с помощью бинокля, стали чаще попадать в цель.

Завязавшаяся артиллерийская дуэль закончилась вничью, а потом я двинул свои сотни в атаку, но не лавиной, а редкой цепью. Загрохотали пулемёты, которые мы стали подавлять своим артиллерийским огнём.