Младший хранитель замер, ещё больше побледнев, в широко раскрытых глазах явственно читался панический страх.

– Как ошиблись! – глухим эхом повторил он. – Меня же казнят, если узнают, что я впустую потратил ежегодный межмировой коридор и нарушил…

– Ежегодный? – перебила Алиса. – То есть домой мы сможем вернуться лишь через год???

– Как я мог ошибиться? – простонал О-Зар, обхватив голову руками. – Что же делать? Что теперь делать?!

Если мага могли запросто казнить за ошибку, то с ними точно церемониться не станут, дошло, наконец, до Алисы. Младшему хранителю было плевать на похищенных, он волновался лишь за себя и этим окончательно выбесил её. Она схватила со стола массивный глиняный кувшин и, замахнувшись, прошипела:

– Я тебе голову проломлю если сейчас же не ответишь на все мои вопросы!

Угроза подействовала, О-Зар перевёл взгляд на Алису и тихо прошептал:

– Простите меня, пожалуйста, я не справился. Межмировой коридор каждый раз открывается в новой точке. В ваш мир он откроется лет через двести, не раньше…

– Как через двести? – опешила Алиса, с громким стуком опуская кувшин на столешницу.

– Я готов искупить свою вину! Я поселю вас с сыном в своем родовом замке, у вас будет крыша над головой и всё необходимое…

– Вы понимаете, что уничтожили мою жизнь и жизнь моего сына? Вы готовы предоставить нам всё необходимое? Но вы даже представить не можете, что нам необходимо! Здесь же средневековье! Ваш мир отстал в развитии от нашего как минимум на тысячу лет! Вы лишили моего сына будущего!

Раздался спасительный для мага стук в дверь и слуги внесли подносы с едой. По всей вероятности, в пустыне на водопое перемирие между антилопами, буйволами и тиграми было столь же шатким, как между О-Заром и Алисой в данный момент. В присутствии Ваньки оба мило улыбались и беседовали на отвлечённые темы, при этом маг явно ощущал себя какой-нибудь зеброй, причем сильно хромающей. Алиса же с плотоядной улыбкой ждала окончания «водопоя».

Запечённые куски мяса и тушёные овощи, свежий хлеб и сыр были выше всяких похвал, тут даже имелись порционные тарелки и вилки, правда с двумя зубьями. Вот только подали всего два прибора, слуги уже удалились, поэтому Алиса успокоила мага, сказав, что они с сыном могут обойтись одной вилкой и есть по очереди.

– Это легко поправимо, – присмиревший О-Зар положил вилку перед собой. – Я обладаю редчайшей магией и могу множить предметы.

С этими словами он провёл над вилкой рукой и их стало две.

– Ничего себе фокус, – Иван смотрел на мага с восхищением. – У меня с собой пачка печенья есть, можете её тоже размножить?

– Увы, мой дар не действует на съестное.

– Всё равно, это очень здорово, – воскликнул Иван. – Мама, вы позволите на минуту отлучиться из-за стола?

Она разрешила, улыбнувшись, недавно они с сыном смотрели сериал про нуворишей и там гувернантка обучала юного балбеса именно этой фразе. Иван явно собрался производить впечатление на каждого в реалити-шоу. Он вернулся с мешком для сменной обуви.

– Вы можете размножить шнурки для кроссовок, а то один сегодня порвался, – с надеждой спросил Иван.

– Я думаю, О-Зар сможет размножить целые кроссовки, ведь так? – строго взглянула на мага Алиса, в голове которой начал зреть план.

– Конечно, смогу! – через несколько секунд появились две пары обуви.

– А вы можете менять размер раздвоенного предмета? – поинтересовалась Алиса.

– Я не пробовал, но, скорее всего смогу, – с готовностью ответил О-Зар, решив, что перечить этой женщине себе дороже.

Поняв, но до конца не осознав, что они с Ванькой попали в чужой мир навсегда, Алиса решила, что слезами горю, действительно, не поможешь. Похоже одна мелкая проблема решается прямо сейчас. В этой средневековой дыре у неё будет в наличии – немного привычной одежды и обуви, очень качественные сумка и рюкзак, предметы женской гигиены, пилка для ногтей, маникюрные ножницы и много разных канцтоваров. Конечно, О-Зар одет дорого и очень колоритно: нижняя рубаха черного цвета, сверху ещё одна, фиолетовая, расшитая серебром, добротные штаны и сапоги из мягкой кожи. На шее мага висела массивная золотая цепь до пояса с круглым медальоном, в центре которого переливался треугольный рубин. Представить сына в подобном одеянии она пока не готова. Про нижнее бельё даже думать не хотелось, скорее всего, его тут вообще нет.