Мы все разные, со своими «правдами», но находим что-то общее. Глупо отрицать, но я привыкла к ним, как к своим… как-то вот так.

На обочине подмигивает фарами подарок, сверкающий на солнышке – изумрудный Mercedes GLC – coupe. В меру агрессивная и не в меру притягательная малышка. Было время – я хотела её перекрасить, сделать на зло, хорошо, что одумалась. Сейчас бы очень жалела.

Этот шикарный кусок металла подкатили под окна квартиры, ключи вручал курьер: без объяснений, без слов. Расписалась и зависла на пороге, разглядывая брелок. Парень молча сложил в папку лист с моей закорючкой и ретировался, а я осталась одна в квартире с новорождённым сыном и полнейшим неверием в происходящее.

Позже, когда впервые села в машину, на пассажирском сиденье обнаружился конверт. Простой, белый. Я думала, что это от них. Так обрадовалась, заёрзала, телефон схватила, хотела позвонить и захлебнуться благодарностью. Но, он разрядился в самый пиковый момент…так что, звонка не случилось… А-то бы ситуация оказалась ещё комичнее, чем на самом деле есть.

Долго смотрела на него, что-то внутри отказывалось брать в руки и раскрывать. Все эти недели, после последней встречи, после той гадкой, рваной ссоры – во мне будто что-то закоченело и с хрустом обломалось. Я никогда раньше не верила в судьбу, предзнаменования или знаки… а с рождением сына, начала верить. Вот и разрядившийся телефон заставил задуматься, а точно ли от них?

Раздумывала, не решаясь касаться, а потом, откинула голову на удобный подголовник, с силой зажмуриваясь. Догадка обожгла как раскалённое железо. Мозг как на репите вклинил воспоминания. Спор, вкус желчи и эмоции от которых раздирало.

Словами нельзя убить, словами можно размазать. Я постаралась, душу вложила для достижения цели и кажется, достигла.

– Иваном назову, – говорю с вызовом, в упор глядя на него.

Марат смотрит вниз, на сына, ни одной эмоции на породистой морде. Ведёт себя так, словно это всё, его не касается, а меня распирает от ярости. Нет, не просто распирает – выворачивает наизнанку. Сутки с момента родов, каждое движение – боль, а тут он, весь чистенький, выглаженный, только что от своей идеальной жены, ввалился в палату. Холёный настолько, что это бесит больше прежнего. Я на его фоне: в халате, переколотыми венами и лопнувшими капиллярами в глазах, какая-то недобитая замарашка. Это мой второй подъем с кровати, я даже до душа не успела дойти, а он явился, обдавая мужским парфюмом, как дымовой завесой.

– Самое то думаю, – с нажимом произношу.

Марат в очередной раз промолчал. Прикрылся удушающим безразличием как скала туманом и проигнорировал все нападки. Не довела, не смогла сбить маску. Он не дал мне ни эмоций, ни слов, за которые я могла бы зацепиться. Склонился над кроваткой, долго вглядывался в личико, а когда руку протянул, я не сдержалась:

– Руки помой прежде.

Отпрянул, выпрямился, но взгляда не отвел от ребёнка.

Единственное, что мне хотелось – это вытолкать его ко всем херам. Чтобы даже смотреть не смел, потому что это он первый вслух сказал… потому что… потому что ребёнок ему не был нужен сразу! В самую первую, БЛЯТЬ, минуту.

– Что, не похож?

Очередное грёбаное молчание доводит до вспышки гнева. Ощущаю вкус крови во рту, из-за того, что сильно сжимаю губы. Треснувшая кожа нещадно щиплет. Вчера я выложилась на максимум, чтобы его родить, отдалась физически, а утром не узнала своё лицо. Губы лопнули в трёх местах, кровавые белки и синяки под глазами. Моё тело в полном афиге, а это я ещё молчу про то, что под бандажом живот в виде желе и это уже давно не смешно. Матка сокращается до искр из глаз, поясница до сих пор ноет, словно я в родах. И как вишенка моему дисбалансу – приход идеального мужика, которого я, ещё совсем недавно, хотела до мурашек. Просто пиздец какой коктейль внутри.