– Не только, – отозвался Томас, – но я думаю, что знаю, как «позвать» нашего парня.

– Что вы имеете в виду? – удивилась женщина, – вы знаете, как попасть в прошлое?

– У меня есть план, – сказал Томас, – послушайте…

Следующий день Томас провел, разбирая коробку со старыми письмами. Он перетащил ее из подвала, чихая и кашляя от скопившейся за годы пыли. Поставив коробку прямо на пол в гостиной, он устроился рядом и открыл крышку. Томас поначалу немного растерялся, увидев большое количество старых конвертов, собранных в небольшие пачки и перетянутых бечевкой или цветными лентами. Он медленно доставал пачку за пачкой, развязывал узелки, словно освобождая письма из плена времени, и открывал конверт за конвертом. Томас не читал их – он помнил каждое письмо почти наизусть. Он просто пробегал глазами написанное, и его внимание по какой-то причине привлекали незначительные мелочи, такие как порванный листок, помарка, загиб бумаги. Эти мелочи, на замечаемые им ранее, сейчас говорили о многом. Например, в каком настроении был человек, писавший письмо, торопился ли он или, наоборот, кропотливо выводил каждую букву.

Электронные письма при всем их удобстве напрочь лишены способности хранить и тем более полностью передавать наши чувства. Они могут передать эмоции, но те будут по большому счету законсервированы в набранном на компьютере тексте. На протяжении всего письма он одинаков, и мы можем только гадать, что испытывал человек, когда писал. Автокоррекция, как таблетка, справляется со стрессом, усмиряет радость, и мы не знаем, были эти эмоции искренними или нет. Простор для лицемерия. Эмодзи, которыми так пестрят сегодняшние сообщения, добавляют элемент мультяшности, несерьезности и неискренности, какими бы грозными или, наоборот, милыми они ни выглядели. Такие письма, если хотите, лишены души и не являются предметом. Они виртуальные. Бестелесные. Послания же, написанные от руки, передают нечто большее. Они материальные. Как и вещи, они несут в себе часть нас самих и бережно хранят память прикосновений к ним. Возьмите свои старые игрушки, подержите их в руках – и вы словно почувствуете пульс времени, событий минувших лет. С помощью таких писем мы возвращаемся туда, где остались и чему на самом деле принадлежим. Это не грезы, это то место или места, где продолжает жить часть нас. Память нередко стирает плохое, но оставляет нам свет. Вещи начинают разговаривать и рассказывать о том, о чем мы давно забыли или не имели ни малейшего понятия в тот момент. Они спустя годы могут объяснить нам, почему случилось именно то, а не что-то иное.

Томасу попалось в руки письмо от Элизабет, его бывшей возлюбленной. Ее родители были против их женитьбы и увезли ее куда-то в Африку, где отец Элизабет получил повышение по работе (его компания занималась экспортом алмазов). Судьба распорядилась так, чтобы они больше никогда не встретились. Через несколько недель после их отъезда Томас узнал, что вся семья попала в автокатастрофу. Выживших не было. Листок, который Томас держал в руках, был последним письмом от Элизабет, написанным ему накануне отъезда. Томас пробежал глазами по торопливым неровным строчкам и заметил в нижнем углу листка, что некоторые буквы немного расплылись от откуда-то попавшей на них влаги. Присмотревшись получше, Томас вдруг понял, что это высохшие слезы. Несколько слезинок попали на бумагу, и та пронесла их через много лет. У Томаса перехватило дыхание и сжало горло. «Элизабет…» – прошептал он.

С трудом освободившись от нахлынувших на него воспоминаний, Томас отложил письмо, медленно встал и прошел на кухню. Ему нужен был перерыв. Он решил, вопреки наставлениям доктора, сварить кофе настолько крепкий, насколько сможет. Кажется, в Италии это называется ристретто. Насыпая молотые зерна в кофеварку, Томас не смог справиться с дрожью в руках и несколько раз просыпал кофе на пол. Чертыхаясь, он убрал беспорядок и включил конфорку на плите. В этот раз, словно чувствуя его состояние, кофеварка вела себя прилично, и вода не убегала. Томас налил ристретто в чашку и собрался выйти на крыльцо, но в этот момент зазвонил телефон. Осторожно поставив кофе на стол, Томас поспешил к аппарату.