Ибо опасно иметь информацию на сильных мира сего, если они сами ее старательно скрывают. Кроме особо приближенных.

Такими приближенными особами к Хозяину были Кощей и Гена, владелец того самого «Аргуса». Но их тоже боялись расспрашивать на этот счет.

Здесь хорошо помнили про одного братка из новых, он было рискнул задать пару вопросов, и его сразу заподозрили в связи с ментурой. Больше его никто не видел.

Кощей запил гамбургер бутылкой любимой «Балтики», прямо из горла, и удовлетворенно кивнул.

– Так где ты его, говоришь, сбросил? В Лефортове?

Колян кивнул.

– Что и кто там у нас в Лефортове? – спросил Кощей у осоловевшего «референта» по кличке Толмач, бывшего студента.

Тот встрепенулся. Отличавшийся хорошей памятью, он слыл в агентстве мозговым центром.

– Кто там сидит? Или это не про тюрягу ФСБ, я правильно понял?

– До этой тюряги мы еще не доросли, – вздохнул Кощей как о чем-то несбыточном.

– Так, – сощурился Толмач. – Понял. Будем вспоминать. Уже дал указания своему серому веществу... Маруха там у него живет, вспомнил! Людка, что ли. Или Любка... Помнишь, как-то к ней ночью завалились с Доном? Ниче так. Я бы ей засадил... Бутылку нам поставила. Подруг, правда, не нашлось. Дон у нее тогда остался, а мы отвалили.

– Да их всех разве упомнишь... – махнул рукой Кощей. – Думаешь, он сейчас там?

– А что тут думать... Звони Демиду, как собирался...

Толмач смолк на полуслове, встретившись с его свирепым взглядом.

Колян тоже успел отметить эту недомолвку, хотя не понял ее смысла. Но вопросов задавать не стал.

– Ну, ты ладно, давай, двигай по холодку, – сказал Кощей Коляну после паузы. – Генеральный прокурор тебя заждался, опаздывать нехорошо.

– Не любят они этого, – подтвердил Толмач. – На сколько минут опоздаешь, столько лет и дадут.

И засмеялся по-бабьи визгливым смехом. Но Кощей его не поддержал. Только недобро промолчал, глядя на Коляна.

– Ну, ты понял, нет?

– Времени еще полно... – сказал Колян. – А что хоть там говорить?

Ему явно не хотелось выбираться из теплой машины в мокрый снег и ветер.

– Как что? – удивился Кощей. – Тебя в семье и школе чему учили? Говорить только правду, верно?

– Его воспитывала улица, – усмехнулся Толмач. – Потому спрашивает...

– Дон сказал, отвечать, как записано в протоколе...

– Ты кому шестеришь, мне или Дону? – еще больше насупился Кощей.

– Понял, – сокрушенно кивнул головой Колян.

– Давай, двигай... – подтолкнул его плечом Толмач.

Когда Колян выбрался из машины, Кощей сказал, не оборачиваясь:

– Еще тявкнешь насчет Демида...

– Все, все понял! – выставил руки, будто защищаясь, Толмач.

– Кто у нас сейчас в Лефортове?

– Алекс, Колун и Делон.

– Какой еще Делон, почему не знаю?

– Ну, тот самый, я ж рассказывал, – ответил Толмач на непонимающий взгляд Кощея под опустившимися бровями, что не предвещало ничего хорошего.

– Значит, еще раз расскажешь... – недовольно сказал Кощей.

– Толик Делягин, только что пятерик отмотал. Водяру видеть не может, а «Цветочный» или, там, «Аль Капоне» ему только подливай. И еще чифирит, не просыхая. Отвыкнуть от зоны не может.

– Связь какая?

– По сотовому, – пожал плечами Толмач и стал, не дожидаясь указаний, набирать номер. – Только Дон их всех один затопчет...

– Свяжись... – повторил Кощей и взглянул на часы. – Их дело его застукать... А самим не засветиться.

– Делон, ты? – спросил в трубку Толмач. – Как там?

– Вроде тихо... – сипло ответил Делон. – Пацану червонец отстегнул, чтоб он ему в дверь позвонил, только там никто не открывает. Телефон молчит, занавеска не колышется.

– Пусть продолжают наблюдение, – сказал Кощей. – И как только что увидят...