- Для меня будет честью получить гардероб, подобранный вами лично, - сказала девушка.

Дальше все было быстро и молча. Помощница мадам помогла Амелии снять платье, лента будто живая скользила по рукам, по талии, по шее, а модистка быстро записывала что-то карандашом в обыкновенный блокнот. Когда мерки были сняты, Амелии помогли одеться, отвели в небольшую светлую гостиную, предложили чай и разложили перед ней толстые альбомы, но не с тканями или с картинками модных фасонов, а с тесемками, кружевами и лентами.

- Выбирайте то, что понравится, - сказала мадам, и протянула целую горсть маленьких желтых скрепок, - отрезаете кусочек, и крепите на этот лист. Сверху подпишите свое имя.

Удивившись такой необычной манере, Амелия красиво вывела на плотном куске картона: «мисс Амелия Фонтен». Модистка взглянула через плечо и покачала головой:

- Вы неправильно написали имя, миледи! – и тут же подала другой лист.

Смутившись, Амелия подписала так, как следовало: «вдовствующая графиня дю Боттэ».

- И это не верно! – третий лист лег на маленький столик, - подпишите проще.

- Хорошо! – устав удивляться Амели написала просто: «Амелия дю Боттэ».

- Отлично! А теперь выбирайте! – первый альбом распахнулся, являя на свет ряды атласных и шелковых лент.

Улыбнувшись, Амелия пожала плечами:

- Разве что лиловые.

- Нет-нет, миледи! – мадам Ланвен была строга, - выбирайте так, словно никакого траура нет. Он ведь когда-нибудь закончится.

Пожав плечами, Амелия утонула в полосках кружев и лент. Все же у каждой девушки есть слабость к милым изящным вещичкам, а отделки шнуры и кружева в альбомах мадам стоили самых изысканных слов!

Когда кончился чай и альбомы, Амелии принесли новое платье. Точнее сначала ей принесли белье. Нежно-лиловое, отделанное лентами и узким кружевом. Сорочка, корсет, панталоны, нижние юбки… когда все надели, затянули и расправили, девушка и вздохнуть боялась, а ее подвели к огромному зеркалу, и она не узнала себя в нем!

- А теперь платье! – по приказу мадам четыре помощницы внесли нечто изумительное! С первого взгляда тонкая шерсть казалась просто серой, а со второго становилось понятно, что удивительный серо-лиловый оттенок ткани, гораздо богаче, чем просто серый. А еще на платье была отделка из фиолетового бархата, и узких черных кантов. Ко всему прочему на плечи надевался воротник-накидка из черно-лилового кружева, а на голову - шляпка с лентами тех же цветов. Все вместе выглядело дорого, строго и немножко по-весеннему. Наверное потому, что тулью шляпки украшали темно-лиловые фиалки.

- Плащ подойдет и обычный черный, - решила мадам, когда девушка вышла из-за ширмы, - но на фиолетовом подкладе!

И плащ тотчас принесли. Когда Амелия налюбовалась собой в зеркало, дам с поклонами проводили в общий зал, где уже поджидал виконт. Сначала лорд Флайверстоун впал в ступор, разглядев в незнакомой даме рядом с матерью вдову друга. Потом почтительно склонился над ее рукой:

- Графиня! Я потрясен!

Амелия бледно улыбнулась в ответ. Не смотря на чай и смягчившуюся атмосферу она очень устала и проголодалась.

- Мама, леди дю Боттэ, вы позволите пригласить вас на обед?

— Это будет очень мило с твоей стороны, сын, - улыбнулась леди Флайверстоун, - надеюсь ты успел заказать столик в «Камю»?

- Отдельный кабинет, - ответил виконт, - думаю не стоит показывать леди дю Боттэ публике до вечера памяти у Кларисы.

- Ты прав, - виконтесса довольно взглянула на Амелию и вдруг подмигнув предложила: графиня, а что, если мы немного мистифицируем любопытных? Вы не против появиться в ресторане под вуалью?

- Совсем нет, - признала девушка, - я пока неловко чувствую себя в столице, да и траур еще не кончился.