А родной муж так легко превратил меня в рабыню своих долгов.

Я прикрыла глаза, стараясь не плакать. Звездин накрыл мою руку своей, сжал и стал извиняться.

- Катюш, я тебя расстроил? Прости, пожалуйста. Вот придурок. Разбередил раны этими разговорами про ребенка.

Я замотала головой.

- Нет-нет, Роман Сергеевич, вы тут не причем. – Я горько усмехнулась. – Пожалуй, я даже рада теперь, что не смогла забеременеть от Миши.

Аккуратно освободив свою руку, я помакнула салфеткой глаза, всхлипнула.

- Не будь столь категоричной, - толерантно попросил Роман. – Всякое бывает. Вы помиритесь.

- Нет. У меня нет выбора, Роман Сергеевич. Я буду категоричной, потому что он поступил, как последняя сволочь. Мне придется отдать за него долги. Через развод получится дешевле.

- Долги?

- Да. Тотализатор и покер. Он даже на всякий случай подсунул мне подписать документ о полном принятии долга. Не помню формулировки, но теперь должна именно я.

- Охренеть. - Звездин откинулся на спинку кресла. – Да, пожалуй, рожать от такого гада не стоит.

Я засмеялась сквозь слезы, продолжая шутку:

- Ага, и забеременеть я не могла, очевидно, потому что он гондон.

Звездин старался не смеяться, но все равно фыркнул. Мне бы заткнуться, но я сделала еще глоток прекрасного вина и продолжила кормить пассажира своими бедами.

- Я ведь ненавижу любые долговые обязательства, Роман Сергеевич. Мне ипотеку взять – как петлю себе на шею надеть. Я молилась на эту работу. - Я крутнула пальцем, имея ввиду частную авиацию. – Еще год, и купили бы квартиру сами, без кредитов поганых.

- Понимаю тебя, Кать.

- Вот даже вы понимаете, а он! Почему он так поступил? Как вообще я жила с человеком, который последние полгода методично загонял нас в долговую яму. Черт с ним, все ошибаются. Пусть бы сам выпутывался из дерьма. Пусть бы пришел и попросил помочь. Мы ведь не чужие. Но он трезво и заранее рассчитал, что повесит на меня эти паршивые деньги.

- Много? – кратко уточнил Звездин.

Я назвала сумму, и даже он присвистнул. Это стало последней каплей. Я расплакалась. Пыталась собраться, но снова рыдала, извинялась, высмаркивалась в салфетку и опять плакала.

Роман вышел из-за стола, сел на подлокотник моего кресла и гладил меня по спине, уговаривая:

- Ну-ну, Кать, не плачь. В конце концов, это просто деньги. Считай, что откупилась от этого скота. Все будет хорошо.

- Да, знаю. Но все равно, так больно, ууу-у-у…

- Тебе нужен хороший адвокат. Я могу помочь.

- Нет, у меня есть адвокат. Подруга Юля обещала помочь.

- А, ладно… - растерянно проговорил Роман.

Я снова заревела, закрывая лицо руками и бывалой салфеткой. Звездин продолжал гладить меня по спине, но больше не говорил ничего. Наконец, я смогла прекратить всхлипывать и тоже поднялась, чтобы пойти умыться.

- Мне нужно в ванную, - сообщила я. Звездин посторонился, но поймал меня за руку.

- Воспользуйся моей, - предложил он великодушно. - Не надо, чтобы ребята тебя такой видели. Ты же самая улыбчивая стюардесса в компании.

- Стюардесса – это очень неполиткорректно. Вы не в курсе? - поправила я его.

Он прищурился и стал привлекательнее, чем обычно.

- Я заплатил за этот самолет и буду выражаться как хочу, - заявил Звездин тоном важного сноба.

- Вы сами налили мне вина, Роман Сергеевич, - оправдалась я.

- Да, согласен. Буду терпеть твои придирки. Проводить в ванную?

Я засмеялась, вытирая остатки слёзы.

- Шутите?

- Нет, туплю и пытаюсь быть вежливым.

Мне понравилось его объяснение.

- Я знаю этот борт лучше собственной квартиры.

- Уверен, что так и есть.

Решив не продолжать эту шутливую перепалку, я прошла вдоль салона к комнате отдыха. Там была личная ванная, которую я, разумеется, держала в идеальном состоянии. Очень непривычно было использовать ее по прямому назначению, а не драить после пассажиров.