- Боже, - Роман прикрыл глаза рукой. – Ужасная работа.

- Да, тот полет был очень долгий для меня. Мы с Аллой поделили этих хулиганов и молились, чтобы наркотики, которые они приняли, не дали еще какой-нибудь кульбит.

- Ужасная работа, - повторил Звездин. – Жаль, что мне пришлось продать джет.

- И мне жаль. Очень.

Мы рассмеялись, потому что я была особенно искренней.

- Вы сегодня не спрашиваете про книжные новинки, - напомнила я.

У Звездина был легкий пунктик на книги. Он ни черта не успевал читать и даже отслеживать любимых авторов. Поэтому у меня всегда было стандартное задание – изучать книжный рынок и по возможности читать топовые новинки. Я рассказывала ему начало, и он часто потом просил купить ему эту книгу в обратный путь.  Иногда даже читал.

Пожалуй, именно благодаря этой прихоти Романа я вообще читала хоть что-то. Наш век максимально отдаляет от бумажных книг.

Звездин налил нам еще вина и проговорил:

- Моя жизнь сейчас очень похожа на драму и без литературы.

В другой ситуации я была бы максимально тактична, но сейчас во мне играло бургундское и неконтролируемое желание разделить боль моего любимого клиента.

- Поссорились с Ангелиной Петровной?

- Да. Категорически не сошлись во мнениях. Она сделала аборт.

Хорошо, что я сидела, иначе упала бы. Хорошо, что я не держала в руке бокал, иначе бы разлила вино на кожу цвета слоновой кости, которую очень сложно очистить.

Таких откровений у меня не было за всю карьеру бортпроводницы.

- Она сделала аборт и ничего мне не сказала, - добавил Роман.

Я снова не могла просто слушать его.

- Но вы ведь хотели ребенка. На собеседовании Ангелина Петровна рассказала.

- Хотели. Или я хотел. Уже не знаю точно. Она женщина и ей решать, конечно. Но мне категорически паршиво сейчас. Я мог бы принять ее позицию. Нам уже не по двадцать лет. Не получалось и вроде бы уже перехотелось. Но она мне наврала. Понимаешь? Сделала все тайком. Я чувствую себя идиотом и жертвой одновременно. Как бы глупо это ни казалось.

- Наверное, это не глупо. Вы ведь так чувствуете.

- Очень странное чувство, если честно. Кать, я ведь не обычный человек.

- Это я знаю, - усмехнулась я.

- Вот, тебе не нужно объяснять. Иногда у меня ощущения, что я все могу. Почти как Бог. Но родная жена моментально сделала из меня слабого, мелкого и очень тупого мужика. Она ведь ни за какие деньги не хочет рожать. И никакими словами я не могу ее убедить.

Я очень ему сочувствовала и совсем не понимала Ангелину. Три года назад у меня с ней прямо на собеседовании состоялся очень личный разговор. Я выпила залпом вино, и Роман тут же налил мне еще.

- Почему же она не хочет? – спросила я.

- Не знаю. – Роман улыбнулся недобро. – А ты все еще хочешь ребенка от мужа?

Его слова снова меня шокировали. Я закашлялась и отодвинула бокал, прижала салфетку к губам.

- Прости за прямоту, – сразу заметил мое смущение Звездин. – Просто Лина рассказывала, что у вас была похожая ситуация. Ты потеряла ребёнка и не могла забеременеть.

- Да, - тихо призналась я. – Не думала, что она вам расскажет.

- Ее тронула твоя история. Только поэтому Лина одобрила твою кандидатуру. Она предпочитает более опытных проводников, чуть старше.

- Знаю, - кивнула я.

- Прости, не хотел тебя смущать. У меня совсем нет сил быть отстраненно вежливым. Я чертовски рад, что Лина тогда тебя приняла на работу. Ты моя любимая стюардесса.

- А вы мой любимый пассажир, - не осталась я в долгу.

Слова Романа очень льстили. Они, как бальзам, лечили мою израненную предательством мужа душу. Поразительно, каким внимательным и добрым может быть абсолютно чужой человек. Я ведь персонал для него, обслуга. Но Звездин никогда не вел себя со мной и командой, как барин. Он даже пытался заботиться о нас, всегда оставлял чаевые, интересовался самочувствием.