– А потом… а потом я заснул, – сказал Изя и тут же действительно захрапел, прямо внутри гипнотического транса.

– Он на самом деле заснул, – Линда кивнула, отрываясь от монитора и глядя на Рашена с немым вопросом в глазах. – Он больше ничего не помнит. То есть… Ну, вы понимаете. Скажем, так: это существо обладает в полном объёме памятью лейтенанта Джозефа Мейера. Который увидел свет и заснул.

Рашен с усилием провёл рукой по лицу.

– Больше ничего? – спросил он.

– Стёрто всё.

Линда снова посмотрела на монитор, встала, подошла к Изе и принялась собирать с его головы контакты гипнорекордера.

– Стёрто все, – повторила она. – Нет, может, там что-то ещё записано, но скорее всего на языке, который мы пока читать не умеем. Я ведь угадала, а, драйвер?

Она наткнулась на эту информацию случайно. Что-то ей показалось странным в рассказе Изи о том, как он болтался над Поясом, и Линда попросила его вспомнить некоторые детали. И тот рассказал, как на пятые сутки увидел загадочный свет. Увидел и заснул.

Эссекс поскрёб тщательно выбритый подбородок и так вздохнул, что Рашен неодобрительно покосился на него через плечо.

– Сколько Абраму осталось до Цербера? – спросил он. – Недели две?

– Пятнадцать суток.

– Пошли ему вдогонку приказ. Увидит свет – пусть не засыпает, а двигает оттуда самым полным. Не пытаться рассмотреть, бежать немедленно.

Эссекс кивнул и вздохнул снова.

– Чужие? – спросила Линда, приподнимая Изе веко и заглядывая в глаз.

– Да кто его знает, – уклончиво ответил Рашен.

– Но ведь ему приказано этот случай забыть…

– А почему этого не могли сделать в Адмиралтействе? Ты что-нибудь знаешь об экспериментах по клонированию? Они ведутся сейчас?

– Понятия не имею, шеф.

– Но тем не менее образец ДНК каждого астронавта лежит в банке данных строевой части. Теперь представь – накрылся корабль. Дядя Гуннар отдаёт приказ своей контрразведке. Та выращивает нового Джозефа Мейера взамен погибшего, сочиняет милую легенду, для большего правдоподобия ещё и секретит её… Нет, концы с концами не сходятся. Зачем тогда этот свет?

– Вот именно – зачем?

– Слушайте, Линда, а никак не получится распотрошить ему башку и узнать, что же там всё-таки было? – поинтересовался Эссекс. – Я имею в виду, ну, хирургическое вмешательство какое-нибудь…

– Не моя компетенция, – хмуро сказала Линда. – Может, нейрохирург вам и скажет, а для меня это уже слишком. Да и вряд ли получится. Наша хирургия до сих пор смотрит на мозг как на компьютер. А это самый примитивный и лобовой подход, какой только можно себе вообразить.

– Кто тебе сказал, что чужие умнее нас? – заметил Рашен.

– Так, значит, всё-таки чужие, да? – оживилась Линда.

– Я же говорю – понятия не имею… Может быть.

– Умнее они или нет, – сказал Эссекс, – но то, что у них всё по-другому, это факт. И как бы мы ни искали, что они ему там записали на подкорку, толку не будет. Потому что искать мы будем не то, и методы наши не те… Сам подход. Уверен.

– Слушайте, господа, – Линда вдруг села, – вы хоть понимаете, какую бредятину мы сейчас несём?

– А чего ты от нас хочешь, от сумасшедших? – удивился Рашен. – Мы же астронавты всё-таки… Постоянный стресс, травма на травме, медицинскую печать ставить негде.

– По мне уже десятый год больница плачет, – на полном серьёзе поддержал его Эссекс. – Как уйду на пенсию, тут же лягу.

– Ой, не смешите, – отмахнулась Линда. – Таких сумасшедших, как вы, целый флот. Мало ли у кого травмы. Ну, тревожные все, не без этого. Опять-таки, сексуальные проблемы… И вообще, жениться вам надо, господа мужчины. Каждому по бабе, и чтобы нормальный дом. Всё как рукой снимет. А вот когда вы начинаете про чужих задумываться…