Вершиной костюмного творчества мамы был Мушкетер, подготовленный для карнавала в пятом классе. Идея пришла мне после прочтения романа Дюма. Мама легко воодушевилась возможностью сделать сыну костюм со смысловой энергетикой и внутренней идеей, а не просто какого-нибудь «гриба», «клоуна» иди «подъемного крана».

Мы сделали черную широкополую шляпу с высокой тульей и белым пером. Мама сшила голубую накидку с белым крестом, кружевное жабо, кружевные манжеты и кружевные отвороты сапог.

Оружие я сделал сам.

«Мушкетер» на карнавале, к зависти остальных мам, занял первое место.

Костюм еще некоторое время принимал участие в моих играх. Я скакал в нем по дому, изображая д’Артаньяна, размахивая ивовой шпагой.

Из ивовых веток получаются отличные шпаги! Для этого достаточно снять с клинка кору, облизать сладковатый древесный сок, надеть на рукоять предварительно изготовленный из консервной банки эфес. Шпага еще некоторое время остается сырая и не упругая, но на следующий день – полноценный клинок!

У меня был целый набор холодного ивового оружия. У шпаг белые ровные клинки и высокохудожественно выполненные из банок зеленого горошка и растворимого кофе эфесы. В мирное время шпаги, как и положено оружию, висели на ковре. Но иногда начинался бой с врагами. В основном, это были гвардейцы Кардинала. Я всегда побеждал гвардейцев. Иногда мне помогали верные друзья мушкетеры. Портосом была большая подушка. Портосу я давал самую толстую шпагу. Атосом – дверь. В разгар битвы Атос получал шпагу в ручку. Арамис просто витал над полем боя как дух, именем Божьим призывая врагов сдаваться.

Как-то раз враги напали уже затемно. Я выхватил шпагу и кинулся отражать натиск. Задернуть шторы времени не хватило. Игравший на улице Женька, засмотрелся на представление.

– Ну ты даешь! Я, даже, думал ты не один!

– Да…, это…, я так…, играл…, – сконфузился я.

Давая представление зрителям, еще надо уметь не стесняться! Да и по сию пору, наверно, не умею. Как-то не пришлось лицедействовать на сцене, ну разве что выступал однажды на корабле с фокусом. Но там стесняться не позволял Морской Устав.

Когда мне было семь лет, в одном из походов по Ташкенту бабушка подарила мне маленький сувенирный сундучок. Мне он очень понравился. Крышка сундучка закрывалась на замочек, и в нем можно было хранить любые сокровища. Начало сокровищам положила сама бабушка. У нее в кошельке оказалось несколько копеечек. Они перекочевали в сундучок, и началось накопление.

Через несколько лет сундучок заполнился копеечками и пришлось использовать жестяную банку из-под кофе, чтобы разместить избыток коллекции. Потом и банка заполнилась.

Когда копеек набралось больше тысячи, я иногда использовал их для выкладывания орнаментов и лабиринтов на ковре. Но самое неожиданное применение копейки нашли в изображении солдат двух воюющих армий. В одной армии солдаты были решки, в другой гербы. Побеждала чаще всего мама. Ей в основном приходилось собирать копейки с ковра. Она и настояла, чтобы коллекцию отнесли в банк и сдали. Копейки взвесили. Их оказалось почти на пятнадцать рублей.

Помню, деньги я потратил на покупку второй железной дороги Piko. Она была побольше моей первой, той, Ангренской, детсадовской. На этот раз голубой тепловоз тянул два перекидных грузовых вагона. Ну и рельсовый круг был побольше. Я объединял две дороги и получалась предлинная извилистая дорога с тепловозом и четырьмя вагончиками.

Каждый год числа 25-го декабря папа приносил елку. Её устанавливали в ведро с мокрым песком и наряжали. Игрушки мама аккуратно сохранила еще из своего детства. Картонные зайчики и попугаи, ватная желтая груша с зеленым листиком. Из тех, что поновее, были спутник и колокольчик, раскрашенные светящимся в темноте узором. Когда я был совсем маленький, мне перед сном приносили светящийся колокольчик, я смотрел на таинственный зеленоватый свет и спокойно засыпал. Особой гордостью мамы были еще довоенные бусы и просто волшебной красоты вершинка.