Что же это все-таки за неизвестный тип, умудрившийся так смутить Хельгу? То, что кто-то наблюдает за нашими тренировками, не новость. Когда Оле Сван с обнаженным торсом выходит плясать с двумя клинками, чуть ли не у всего женского населения Ратушного квартала находятся дела вне дома. Так и снуют по проулку туда-сюда. Даже вечно всем недовольная хесса Кёб величественно проплывает мимо нашего заднего двора. А когда Оле берется наставлять меня в фехтовании в светлое время суток, на ограде висят все окрестные мальчишки, и сапожник Андреас азартно потрясает костлявыми кулаками, поддерживает меня и капитана попеременно и дает ценные советы по ведению поединка. Иногда и другие люди, идущие проулком, останавливаются посмотреть. Но сестра не стала бы беспокоиться просто из-за любопытного прохожего. Что же было не так в тот день?

Тренировку начали поздно, когда уже стемнело, потому зажгли на дворе несколько ламп и фонарей. Оле клятвенно пообещал мне отдать весь завтрашний (то есть сегодняшний) день и потому веселился душой в полной мере.

Орудовал он одним только палашом, свободной рукой удерживая в крепком захвате слабо трепыхающуюся Хельгу. Бой не всегда бывает честным, один на один, случается, что противник прикрывается заложником. Капитан Сван ростом не вышел, он ниже своей супруги, но почти вдвое шире. Однако закрываться Хельгой ему очень удобно. Уже больше двадцати минут я верчусь вокруг, словно крыса у подвешенного на крюк окорока, но никак не могу нанести верный удар и достать Оле.

Свану наконец надоели эти пляски, и он с силой толкнул Хельгу прямо на меня. Я сумел подхватить сестру, развернуться, прикрывая ее, и даже отбить коварный выпад Оле.

– Ладно, годится, – одобрил капитан. – Теперь защита.

– Подождите. – Хельга стянула с лица плотный платок, предохраняющий от случайных ударов. – Дайте отдышаться.

Оле тут же проявил походную галантность: поставил ногу на крыльцо, предлагая жене сесть на его согнутое колено, а не на холодный камень, – и сестра этим с удовольствием воспользовалась.

Я оглянулся на окна родного дома. Герду и Вестри прогнали с холода, и теперь моя радость смотрит на меня из окна своей комнаты. Вестри снова взгромоздился на подоконник, и Герда обнимает его, положив подбородок псу на макушку. В глубине комнаты горит лампа, и фигуры девушки и собаки окружены сияющим ореолом.

– Эй, слышь, что говорю? – Оле двумя перстами подергал меня за рукав. – Ходят упорные слухи, что раз уж хронисты дают клятву служить городу и короне, то скоро вашу братию обяжут ходить в мундирах.

– И чему ты радуешься?

– Порядка больше будет. Хотел бы я поглядеть, как ты при полном параде будешь на стуле качаться и по перилам ездить.

– Увидишь, Оле, увидишь неоднократно.

– Пороть, – ласково сказал Сван. – Вожжами, на кхарню сведя. Чтоб страх имел перед старшими и почтение. Жаль, поздно уже. Учи дите, пока поперек лавки ложится. А этому дылде, пожалуй, уже и в длину коротка будет. Но ведь и другие способы есть… – Капитан задумчиво взвесил на руке один из своих палашей. – Хельга, подержишь?

Облаченная в старую плотную юбку и бригантину2 сестра сладко потянулась:

– Чего только не сделаешь по просьбе любимого мужа.

Подошла со спины, обхватила меня за талию. Хельга снова изображала перепуганную жертву, но уже вырванную из лап злодея и теперь с визгом цепляющуюся за своего защитника.

– Ларс, когда ставишь нижний блок, не стоит выписывать такие дуги, достаточно просто распрямить локоть.

– Спасибо. Оле, руки любимой жене не оттяпаешь?

– Так ты защищай сестру единственную.

И началось.