Вслед за постановлением СНК в феврале 1928 года в Государственный музейный фонд в Москве пришло распоряжение Главнауки с приказом начать отбор на экспорт[498]. Текст распоряжения был точно таким же, что получили в это же время Третьяковская галерея, Исторический музей, Эрмитаж и другие музеи страны. Ответственным за отбор экспортного товара в Государственном музейном фонде в Москве Главнаука назначила Л. Я. Вайнера[499]. Он подчинялся все той же общемосковской комиссии с Вишневским во главе, что работала в столичных музеях[500]. В этой новой ситуации результаты работы по распределению икон, которую буквально только что проделала комиссия Музейного отдела Главнауки, должны были быть пересмотрены[501]. Партии икон, признанные комиссией музейными и госфондовскими, должны были быть вновь просмотрены для формирования экспортного фонда[502]. Как покажет последующее повествование, несколько икон музейного значения в результате этого пересмотра попали в «Антиквариат» на продажу.

Отбор и оценку икон на экспорт проводили те же специалисты, что ранее работали в «сортировочной» комиссии Музейного отдела Главнауки, прежде всего Анисимов и Чириков, однако теперь при отборе товара на экспорт обязательным было присутствие человека, представлявшего интересы торговой конторы[503]. В архиве сохранились докладная записка и акт комиссии экспертов Главнауки в составе Анисимова, Чирикова и Фейта, которые 21 и 22 июня 1928 года в течение пяти часов «пересмотрели и оценили» пять коллекций, «составленных Мосгосторгом» для продажи, а именно коллекции № 1, 2, 3, 7 и 8[504]. Нумерация коллекций свидетельствует о том, что это была только часть более обширного отбора икон для продажи. Согласно этому акту, было просмотрено и оценено более двухсот икон[505]. Комиссия рекомендовала изъять из списков только одну икону – «Три избранных святых» (инв. ГМФ 2460), объяснив это тем, что «означенный памятник, хотя и является, вероятно, врезком, принадлежит к числу редких по чистоте стиля образчикам Строгановской школы»[506]. Как будет рассказано далее, изъятия в пользу музеев из этих экспортных коллекций оказались более значительными.

Показательно, что все иконы в коллекциях № 1, 2, 3, 7 и 8, отобранные на экспорт летом 1928 года, выбрали из тех, что осенью 1927 года были признаны не имеющими музейного значения и предназначались для Госфонда. В это время они все еще находились в помещении Успенской церкви Новодевичьего монастыря. В экспортные коллекции № 1, 2, 3, 7 и 8 не попало ни одной иконы, которые были признаны имеющими музейное значение и которые, как показывают отметки о выдаче в инвентарной книге отдела III, Анисимов в февраля 1928 года забрал из ГМФ в ГИМ[507]. Однако принадлежность к госфондовскому имуществу на деле не означала, что среди госфондовских не было значимых произведений искусства. Благодаря тому, что списки икон, просмотренных комиссией Главнауки 21 и 22 июня 1928 года, сохранились, есть возможность увидеть состав экспортного товара. В числе отобранных на продажу – иконы из собраний Рябушинского, Гучкова, Бобринских, Зубалова, Шибанова, множество икон из коллекции Брокара[508], Рогожско-Симоновского филиала ГТГ[509], моленной Карасева, а также иконы, поступившие в ГМФ через Оружейную палату, ГИМ, уездный Помгол, Гохран, из хранилища ГМФ в бывшем Английском клубе, из храма Шереметьевской и других московских больниц. Списки содержат не только названия икон, но и инвентарные номера отдела III, по которым можно найти описание этих икон в инвентарной книге Центрального хранилища ГМФ.