Я вцепилась в протянутый мне лист, на котором было выведено: «Приложение».

Пункт действительно стандартный. Однако неожиданно «забытые» документы наводили на определенные размышления.

– Вы больше никакие дополнения к контракту не забыли мне показать? – сощурившись, осведомилась я.

– Всего лишь небольшую пачку, исписанную мелким шрифтом, – очаровательно улыбнулся он.

Шутник… Хотя выбор у меня все равно был небольшой. Либо рискнуть ради шанса получить все, либо отказаться – и всю оставшуюся жизнь квакать в болоте, где я родилась. Как бы кто ни хотел иного, мир принадлежит надменным археям и аристократам вроде Силвейна. Если ему приспичит меня обмануть, ни один контракт меня не спасет.

Поэтому я даже не стала особенно вчитываться, макнула любезно предложенное Силвейном перо в чернильницу и подписала договор своим именем. Мужчина довольно кивнул, подождал, пока чернила высохнут, и убрал документ.

– Теперь я твой попечитель, – он внимательно посмотрел на меня. – Ты понимаешь, что это значит?

Я неопределенно пожала плечами. Вряд ли Силвейн захочет играть роль моего отца. Ловеласы вроде него не жаждут заводить детей. Пусть и взрослых.

– Это значит, – терпеливо растолковал он, – что я не просто даю тебе деньги, а за тебя отвечаю. Я сделал тебя студенткой – и если ты будешь плохо учиться, это отразится на мне. Если ты поссоришься с кем-то из студентов или нахамишь преподавателю – претензии тоже пришлют мне. Нам обоим выгодно, чтобы ты училась хорошо и без эксцессов. И лучше всего тебе беспрекословно выполнять то, что я говорю. Все ли тебе понятно?

– Все, – подтвердила я.

– Хорошо. Чуть позже я предупрежу коменданта общежития, что у нас есть новый студент. Но так быстро комнату подготовить не успеют, поэтому сегодня тебе придется ночевать в старой. Завтра въедешь в общежитие. Если там что-то окажется не так, например чего-то не будет хватать, не замалчивай, сразу иди ко мне. Ты будущая наездница, а к наездникам должны относиться с уважением. Вообще, если в чем-то засомневаешься или почувствуешь неладное, не будешь знать, как себя вести, в тот же миг ищи меня.

Я кивнула, стараясь не слишком откровенно таращиться на Силвейна. Получалось, должно быть, плохо. Впрочем, он наверняка привык к тому, что женщины с него глаз не сводят…

Но я уже сейчас не знала, как себя вести, только вряд ли мне стоило сообщать об этом своему новоявленному попечителю. Он не поймет. Ему неведомо, что это такое – получать всю жизнь издевки из-за того, что твоей матерью попользовались и выкинули на свалку, а ты вынуждена из-за этого жить в нищете, потому что на «порченой» женщине никто больше не женится.

И вдруг в тебя поверили.

Дали шанс на лучшую жизнь.

Ясно, что Силвейн преследовал и корыстные цели – заработать на мне, но все же…

Все же…

Мне вдруг стало ужасно жаль, что на такую, как я, мужчина вроде него никогда не обратит внимания. Ну, по-настоящему. Со свадьбой и всем вот этим вот, что полагается. А повторять судьбу матери у меня точно не было желания.

В эти синие глаза можно смотреть целую вечность. Я не встречала больше ни одного человека с таким глубоким и ярким оттенком радужки.

Силвейн еще что-то рассказывал, какие-то важные мелочи. Я кивала, по большей части механически. Потом не выдержала и прервала:

– А Заката мне дадут забрать из авиария?

– Пока нет.

– Почему? – огорчилась я. – Я же студентка, и у нас есть ментальная связь.

– Он еще недостаточно развит, – мягко ответил Силвейн. – Повезло, что в авиарии его приняли за «своего», но на свободе другие грифоны его заклюют. Подожди немного, уделяй ему больше внимания – и если не наделаешь больших ошибок, то вскоре он вернется на Орлиную Голову и совьет собственное гнездо. Связь с тобой дает ему гораздо больше шансов на то, чтобы не зачахнуть и вырасти до размеров собратьев, – он помолчал. – Вроде бы я сказал все необходимое. Можешь идти.