С тех пор вот уже двадцать лет оборотни… э-э, пардон, учёное общество в масках, обитающее возле курьей избы, пыталось самостоятельно вернуть домой и лешего, и старушку-лётчицу. Надо ли говорить, что попытки их успехом не увенчались? Думаю, не надо, но на всякий случай повторю: до сей поры лешего вернуть не смогли. Зато когда наступила сия пора – появился шанс на успешное завершение дела. Астролог, пообщавшись с зелёными звездами (прошу не путать с зелёным змием – Горыныч тут совсем ни при чём), обнаружил ошибку, не позволявшую зверям привести человека к аленькому цветку. А именно: они пытались проделать это, находясь в животном облике. Согласитесь, в самом деле, трудно поддаться убеждениям огромного медведя, пусть и говорящего. Особенно говорящего. Или волка.

Обычно люди, едва завидев в кустах медвежью морду, показывали рекордные результаты в беге на длинные дистанции, при этом, что показательно, двигаясь с непрерывной спринтерской скоростью. Поэтому в большинстве попыток Топтыгин даже не успевал объяснить задачи, стоящие перед потенциальным спасителем леса. Иногда, правда, успевал. Люди, всё-таки, существа странные – в этих случаях человеки делали большие круглые глаза, видимо, подражая филину, начинали глупо хихикать, усевшись прямо на землю, и уже ни на какие внешние раздражители не реагировали. Волку везло не больше, черную кошку же и увидеть-то в темноте весьма проблематично.

Ну, и опять же, не верили люди, что животные умеют быть мастерами изящной словесности! И когда не изображали из себя лупастые пеньки, шли мимо, плюя через левое плечо на говорящие глюки. В этот раз всё должно было получиться правильно. Ну, не могут же зелёные звёзды ошибаться!

– Опять комаров кормить задаром, – проворчал очкарик, подняв кверху палец.

– Вот, Глобан, слушай, что тебе волк позорный бает, – сказала брюнетка. – Тебя-то в избушке гнус не ест, а мы по твоей милости страдать должны.

Серый польщённо улыбнулся – нравилось, когда его так величали. Поначалу, лет эдак пятьдесят назад, он чуть Глобана не загрыз за подобное обращение, но тот разъяснил, что по-польски "позор" означает "внимание". Соответственно, "волк позорный" – это волк внимательный. И даже нашёл в волчьей родословной польские корни. Серому объяснение понравилось настолько, что он не только не слопал астролога, но даже попросил впредь к нему так и обращаться.

– Все претензии туда, – Глобан умудрился указать рукой сразу в нескольких неопределённых направлениях.

– А, может, Горыныча разбудим? – озвучил Топтыгин своё предложение.

Не то чтобы он верил, что трехголовый сумеет отыскать лешака, просто медведю было жутко интересно, кто победит в схватке: змей или истребитель четвертого поколения. Вот уже двадцатый год идёт, как он пытается отправить на поиски лешего дракона. И в двадцатый раз получил один и тот же ответ от филина.

– Миша, ты хочешь, чтоб Горыныча, как Ягу сбили? Если они ступу углядели, то такую тушу точно не пропустят. А змей, между прочим, последний, остальных богатыри повывели.

– И кое-кто им в этом даже помогал, – Бруня многозначительно глянула на Топтыгина. Тот сделал вид, что говорят не про него, и временно отказался от намерения запустить Горыныча в цивилизацию.

– Давайте Глобана изгоним, он цветок и сорвёт, – предложил Серый.

В ответ на эти слова Топтыгин закашлялся, пряча смех, а Бруня закатила глаза к закопченному потолку избушки. Глобан настолько прижился в лесу, что давно стал своим, а, значит, сорви он аленький цветочек – толку никакого не будет. Проверяли уже. Поэтому волк и предложил астролога изгнать, чтоб своим тот быть перестал.