Вдруг я прервала чтение, ведь не знала имени покойника, и, подумав, решила его имянаречь.

Я закрыла глаза, сосредоточилась, и имя пришло ко мне само.

– Наполни Чаруна покоем и забери в Белое море…

Вдруг полотно на лице мертвеца всколыхнулось, но я решила, что это ветер, и продолжила:

– К Белому острову пусть плывет, Белого бога пусть найдет, встанет перед Белым Престолом и родится духом новым…

Вдруг я оборвала заговор.

Кружево чар развеялось, и видение иного мира исчезло, ведь черная обугленная рука мертвеца вцепилась в край моей одежды.

Велет с яростью обнажил меч и бросился ко мне.

С каким бы удовольствием он отрубил бы эту поганую руку, если бы я резко ему не приказала:

– Зови целителей.

Мы разбили временный лагерь на берегу реки Алмор и наспех соорудили лекарскую палатку.

Велет не находил себе места, когда узнал, что пленник жив, а я, что он чуть не умер – из-за меня, и только Арий был спокоен, как бескрайний океан.

Весь день я не находила себе места и мерила шагами палатку, в которой семеро святых целителей пытались привести в сознание пленника.

«Чаруна», – мысленно поправила я саму себя.

Я едва не лишила его жизни. Его нить духа было в моей руке, которую я чуть не перерезала силой заговора.

Вздохнув, я убрала с лица почерневшую прядь волос.

Конечно, я видела смерть и ее несла, но никогда не убивала детей, женщин, стариков и убогих.

Я нахмурилась и прогнала тяжелые воспоминания о своем первом военном походе и мучительном плене, после которого меня с трудом собрали по частям и вдохнули колдовством жизнь.

Тогда я и дала клятву, что уничтожу всех змеевичей до единого, сотру с лица земли так, что ни следа, ни памяти о них не останется, и любой ценой выполню этот обет.

Никто и никогда не должен проходить через то, что видела, испытала и пережила я.

Нет, Чарун не змеевич.

Уж я бы это точно почувствовала.

Велет и Арий охраняли палатку целителей снаружи, сменив прежних часовых.

Я лично настояла на этом, потому что была не в настроении слушать колкости своих генералов или вникать в их подробные стратегические отчеты.

Мне надо было подумать в одиночестве и решить, что делать дальше с пленником – единственным моим трофеем в этом утомительном и долгом походе на юг.

Что сказать отцу?

В Могоре нет огненного оружия змеевичей.

Отец был уверен, что оно спрятано в Аме, но он, как и древние хронисты, ошибался – здесь пусто.

Я задумчиво почесала кончик носа, поймав себя на мысли, что лукавлю.

Нет, кое-что я все-таки нашла: в крепости был запечатан особенный пленник.

Защиту его темницы смог разрушить только меч Селун, значит, заточившие его обладали равной мощью – это могли быть только боги, но какие именно: черные или белые?

Исторически Могор переходил во владения то белых, то черных богов, как и крепость Ама.

Белые боги не брали в плен черных богов, как и змеевичей, поэтому, скорее всего, пленник – потомок белых богов, человек-птица, дивович, такой же, как и мы.

Если Чарун расскажет о своем прошлом, древних войнах и огненном змеином оружии, его разум стоит того, чтобы пожертвовать жизнями не семи, а семидесяти семи святых целителей.

Отец будет доволен. Я пойду в новый военный поход, и тогда моя свадьба отложится, а коронация – приблизится.

Я бы и дальше продолжила мерить шагами палатку, если бы мои размышления не прервал святой, вышедший из-за ширмы, за которой вспыхивал золотистый свет и монотонно повторялся один и тот же целебный заговор.

– Верховный главнокомандующий, – обратился ко мне целитель и почтительно склонил снежно-белую голову. – Узник жив, но пока без сознания. Его тело сильно повреждено. Боюсь, и разум тоже. Непоправимо.